Большое внимание привлекал к себе вопрос о том, каким же станет положение женщин в будущем обществе равных прав, равных возможностей и всеобщего уважения к личности. Ключевое значение имела здесь судьба семьи, зависевшей от женщины-матери. Женщины из высших и средних классов (особенно в Британии) легко соглашались расстаться с бременем домашних забот, потому что у них было много слуг, а детей они отсылали с раннего возраста в школы-пансионаты. Женщины Америки (где ощущалась нехватка слуг) выступили за другое решение: полное преобразование и техническое оснащение домашнего хозяйства, обеспечивающее экономию времени и труда, — и сумели добиться успехов на этом пути. В 1912 г. Кристин Федерик поместила в журнале «Дамы и домашний уют» программу научной организации домашнего труда (см. гл. 2). Но уже с 1880-х годов постепенно стали входить в обиход бытовые газовые плиты; а в предвоенные годы распространились и электрические плиты. В 1903 г. впервые появились пылесосы (раньше и не слышали такого слова), а в 1909 г. на суд скептиков был представлен электрический утюг, ставший популярным позже, после войны. Появились механизированные прачечные (пока — вне дома), и выпуск стиральных машин для них вырос в США в 1880–1910 гг. в 5 раз{210}. Социалисты и анархисты, одинаково горячо приветствовавшие технологические утопии, одобряли меры коллективного обслуживания: такие как детские сады, предприятия общественного питания, школьные завтраки; все это должно было помочь женщинам совмещать выполнение семейных дел с работой и другой деятельностью; но полного решения проблемы так и не было.
Возникал и такой вопрос: не приведет ли эмансипация женщин к замене семьи — «ячейки общества» какой-то другой группой людей? Наука этнография, переживавшая в ту пору небывалый расцвет, показала, что современная семья — далеко не единственный тип организации отношений людей разного пола, известный истории; в этой области появились и свои фундаментальные труды: «История брачного союза у людей» финского антрополога Вестермарка, выдержавшая к 1921 г. 5 изданий и переведенная на французский, немецкий, шведский, итальянский, испанский и японский языки; и работа Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884 г.), содержавшая революционные выводы. Однако, несмотря на все революционно-утопические эксперименты с новыми формами «коммун» и «общин» (из которых самыми жизнеспособными оказались «кибуцы» еврейских поселенцев в Палестине), можно спокойно утверждать, что большинство социалистических лидеров, как и подавляющее большинство их сторонников, не говоря уже о прочих, не столь «передовых» личностях», представляли себе будущее общество только основанным на семье, как на его ячейке (даже если семья подвергнется каким-то преобразованиям). Только по вопросу о том, что должно быть для женщины самым главным — ее отношения с мужем, домашнее хозяйство или материнские обязанности — мнения сильно разошлись. Как показал Бернард Шоу в пьесе об эмансипированной женщине-корреспондентке, преданной делу освобождения женщин: эмансипация женщин — это ведь главным образом освобождение самих женщин — или все-таки кого-то другого{211}? Левые теоретики в общем склонялись к тому, что эмансипация женщины будет осуществляться путем востребования обществом ее способностей и развития ее интересов, которые они призывали поощрять; хотя умеренные социалисты (вроде «ревизионистов» в Германии) выступали в защиту домашнего очага и семейных связей. Как бы то ни было, но проблему сочетания эмансипации с материнством оказалось не так-то легко решить.