Аргументы, связанные с этим «больным» вопросом, настолько пристрастны, противоречивы и запутанны, что историк должен разобраться в них, чтобы получить объективную картину явления. Дело в том, что большинство аргументов относится не к событиям 1875–1914 годов, а к марксизму, т. е. к предмету, который многих «задевал за живое». Причиной этого стала упоминавшаяся работа Ленина, точнее, то, что критический анализ империализма, данный в ней, стал основой революционного марксистского учения, принятого после 1917 года всеми коммунистическими движениями, а также революционными движениями «третьего мира». Особую пикантность жестоким спорам сторонников и противников империализма, ведущимся еще с 1890-х годов, придавало то обстоятельство, что само это слово постепенно приняло (и, похоже, не утратило до сих пор) некоторую отрицательную окраску, что сразу давало одной из сторон небольшое, но явное преимущество. В противоположность «демократии», которую любят упоминать даже ее противники, благодаря благоприятным смысловым сочетаниям этого слова, «империализм» обычно обозначает нечто неприятное и то, что делают другие. Еще в 1914 году многие политики с гордостью называли себя империалистами, но в наше время такого уже не услышишь.
Суть ленинского анализа (откровенно основанного на трудах многих авторов того времени, марксистов и немарксистов) состоит в том, что империализм как новое явление имеет экономическую основу, созданную совершенно новой фазой капитализма, которая, наряду с другими событиями, привела к территориальному разделу мира между великими капиталистическими державами на их официальные и неофициальные колонии и сферы влияния. Противоречия между капиталистическими державами, вызвавшие раздел мира, породили также и первую мировую войну. Здесь нет необходимости рассматривать особые сплетения обстоятельств, благодаря которым «монополистический капитализм» привел к колониализму (так как мнения по этому поводу очень противоречивы даже среди марксистов), а также разбирать последующие работы, развивающие ленинский анализ в направлении более радикальной «теории зависимости», трактующей события XX века. Все так или иначе сходятся на том, что экономическая экспансия и эксплуатация колониальных и зависимых стран имела критическое значение для капиталистического мира.
Критика указанных теорий не представляет особого интереса и вообще была бы здесь неуместна. Нужно просто отметить, что аналитики-немарксисты, стремясь опровергнуть марксистские взгляды на империализм, затемнили саму сущность предмета спора. Они хотели отрицать существование особой связи между империализмом конца XIX и всего XX века и капитализмом вообще, или в виде его особой фазы, возникшей в конце XIX века. Они отрицали также, что империализм имел определенную экономическую основу и приносил экономические выгоды империалистическим государствам (не говоря о том, что эксплуатация отсталых стран вообще имела важное значение для капитализма), отрицательно влияя на экономику колониальных стран. Они утверждали, что империализм не приводил к непримиримым противоречиям между капиталистическими державами и не оказал серьезного влияния на возникновение первой мировой войны. Отвергая экономические причины, они использовали психологические, идеологические, культурные и политические объяснения, тщательно обходя при этом опасную область внутренней политики, так как марксисты подчеркивали преимущества, получаемые правящими классами метрополий, от проведения империалистической политики и пропаганды, которая, помимо прочего, противодействовала растущей агитации массовых политических движений трудящихся, обращенной к рабочему классу. Некоторые аргументы, использованные в этих спорах, были сильными и эффективными, хотя и оказались взаимно неприемлемыми.