Нам нет необходимости разделять этот оптимизм, который оказался неуместным. Тем не менее перед 1914 годом было ясно, что даже самые преуспевающие политические партии имеют еще широкие потенциальные резервы, способные оказать им дальнейшее пополнение и поддержку, и что эти партии еще продолжают расти. Поэтому вполне естественно, что необыкновенный рост социалистических рабочих партий, происходивший с 1880-х годов, приводил в возбуждение их членов и сторонников, как и их лидеров, и порождал у них радужные надежды на историческую неизбежность их торжества. Никогда прежде не было такого «времени надежд» для тех, кто трудился на фабриках, в мастерских, в шахтах, зарабатывая себе на жизнь собственными руками. Как говорили слова одной песни русских социалистов: «Черные дни миновали, час искупленья пробил!».
II
Этот замечательный рост партий рабочего класса казался, на первый взгляд, просто удивительным. Их сила заключалась, главным образом, в элементарной простоте их политических призывов. Это были партии, состоявшие из рабочих, зарабатывавших деньги физическим трудом. Они представляли рабочий класс в его борьбе против капиталистов и их государства; а их целью было создание нового общества, которое должно было начать свою деятельность с эмансипации рабочих, выполняемой ими самими, а затем осуществить эмансипацию всего человечества, за исключением ничтожной кучки эксплуататоров. В идеологии большинства новых партий занимала все большее место марксистская доктрина, сформулированная в период после смерти Маркса и до конца столетия; она привлекала ясностью изложения новых программных истин, которым она придавала огромную силу политического воздействия. Следуя ей, достаточно было просто знать, что все рабочие должны вступить в новые партии или поддержать их, а потом история сама обеспечит им победу в будущем.
Согласно этой доктрине, предполагалось, что класс рабочих является достаточно многочисленным и однородным, чтобы осознать себя в виде «пролетариата» (в марксистском понимании этого термина), убежденного в правильности социалистического понимания ситуации и текущих задач, первой из которых была задача создания пролетарских партий с целью участия в политической борьбе. (Заметим, что не все революционеры соглашались с принципом первоочередности политической борьбы, но мы оставим на время в стороне мнение этого меньшинства, вдохновлявшегося идеями анархизма, хотя и не связанного с ним.)
Однако практически все аналитики-специалисты по изучению деятельности рабочего класса соглашались с тем, что так называемый «пролетариат» отнюдь не был однородной массой, даже в пределах одной нации. Само выражение «рабочий класс» употреблялось до создания новых партий обычно во множественном («рабочие классы»), а не в единственном числе.
Фактически различия внутри той массы, которую социалисты называли одним словом «пролетариат», были столь велики, что могли воспрепятствовать практическому утверждению в ней единого классового сознания.
Пролетариат (в классическом смысле этого слова), т. е. рабочие современных фабрик и заводов, часто представлял собой лишь небольшое, хотя и быстро растущее меньшинство, далекое от основной массы рабочих, трудившихся в мастерских, на фермах, на улицах городов и в системе коммунального обслуживания, словом, во всех уголках огромного лабиринта, который представляло собой хозяйство малых и больших городов, вмещавшее массу наемной рабочей силы. При этом рабочие, трудившиеся в разных отраслях промышленности, на мелких предприятиях и в других местах, нередко отделенных и изолированных друг от друга, по-разному оценивали свое положение и свои проблемы. Действительно, много ли было общего между, например, рабочими котельных (в Британии), где трудились одни мужчины, и женщинами-работницами текстильных фабрик; или между трудившимися в одних и тех же портовых городах квалифицированными рабочими судоверфей и докерами, грузчиками и строителями. Различия шли не только по вертикали, но и по горизонтали: между простыми рабочими и десятниками; между рабочими привилегированных профессий и остальными; между рабочей аристократией, люмпен-пролетариатом и промежуточными слоями; и даже между разными слоями квалифицированных рабочих, где типографский наборщик презирал каменщика, а тот, в свою очередь, свысока смотрел на маляра. Были не только различия, но и соперничество между группами рабочих за определенные виды работ; причиной могло послужить совершенствование технологических процессов, преображавшее старые отрасли и стиравшее традиционную разницу между, например, слесарем и кузнецом, так что высокая квалификация и опыт вдруг теряли свое значение. Там, где работодатели были сильны, а рабочие плохо организованы, они покорно трудились на своих местах, определенных самой технологией и организацией производства; в других случаях возникали «пограничные конфликты» между квалифицированными рабочими разных специальностей (как, например, на верфях Британии в 1890-е годы), что приводило к стихийным и никому не нужным забастовкам.