— Быть вождём в России еврей не сможет никогда. Это я тебе как народный комиссар по делам национальностей говорю. Несмотря ни на какие способности не сможет. — Коба открыл верхний ящик стола, достал оттуда ещё одну трубку и стал её набивать. — И Троцкий это прекрасно знает. Для их племени есть потолок. Они могут крутиться вокруг царя, вокруг Керенского, вокруг Ленина, но никогда не смогут их заменить.
Трубка получила свою порцию табака, и Сталин, чиркнув спичкой, стал её раскуривать.
— Тогда я вообще не понимаю твоей озабоченности, Коба. Есть коллегиальный орган — Центральный комитет. Ты вспомни, сколько самодуров и просто откровенных дурачков было убрано за последний год с партийной работы голосованием товарищей. Война закончилась. Партиец должен быть универсалом, который полезен и сейчас тоже, либо профессионалом, который занимается только войной, а махать шашкой по любому вопросу — от Юденича и до плавки стали — удел недалёких фанатиков. Да что там ЦК — на любом уровне здравый коллективный разум всегда побеждал. Благодаря этому нам удалось избежать очень многих ошибок.
— Так вот, не сможет он заменить Ленина. Товарищи не позволят. У него другой план действий…
— Какой же?
— Он не собирается быть царём. Он собирается влиять на царя.
— Зачем ему это, Коба?
— Быть в тени вождя тактически правильно. Он теряет во всём. Он противостоит многим. Какой путь бы ты выбрал, если бы нужно было спасаться?
Коба хитро прищурился и не сводил глаз с Артёма. Тот встал и, заложив руки за спину, стал размышлять вслух:
— Я бы согласовал свои позиции с ЦК, провёл бы, так сказать, работу над ошибками и двигался дальше.
— Вот этим вы и отличаетесь, Том. Ты практик, а он теоретик и трепло. Трепло такое, что любые уши заговорит, но этой своей сильной стороной он воспользуется исключительно для достижения своей цели. Кстати, как ты думаешь, товарищ Троцкий возрадовался, когда узнал о твоей инициативе о создании Всероссийского союза горнорабочих? Он ищет себе опору в массах, а сейчас это не армия, а трудящиеся. Кто авангард пролетариата? — И тут же, не дожидаясь ответа, сам себе ответил: — Правильно, шахтёры и металлурги. Ты выбил одну из ножек под его табуреткой.
— Иосиф, куда ты клонишь?
— У нас с тобой появился мощный и часто непредсказуемый соперник. Он нас ненавидит. Он Ворошилова ненавидит, Зиновьева, ты правильно сказал. Он всех ненавидит, кто на его пути стоит, а знаешь, куда он путь держит? Весной будет избираться новый состав Политбюро и Генеральный секретарь. Товарищи Каменев и Зиновьев прорабатывают свои предложения по этому поводу. Я уверен, Ильич согласится.
— Ещё почти год, сейчас всё меняется впятеро быстрее, чем раньше.
— Э-э-э-х! — Сталин по-кавказски эмоционально махнул рукой, в которой держал трубку. — Ты же никогда не страдал близорукостью, Том. Не почти год, а только год. Всего лишь меньше года, Фёдор Андреевич! У нас времени не осталось.
— Ты вступаешь с ним в борьбу за этот пост?
— Нет, что ты. Я не собираюсь его даже к этой борьбе подпускать. И ты в этом вопросе — мой надёжный союзник.
— Ну хорошо, допустим, что ты прав и должность Генерального секретаря таки учредят. — Артём начал ходить по комнате, пытаясь привести свои мысли в порядок. — Там же будет какая-то процедура выдвижения, без голосования никак…
— Фёдор! — резко прервал его Сталин. — Ты меня услышал или нет? Он не должен вообще рассматриваться как кандидат. Нет кандидата — нет проблемы!
Фёдор остановился и посмотрел в упор на Сталина:
— Ты что, убрать его задумал?
— Что ты такой грубый стал, друг мой? — Иосиф подошёл вплотную. — Не убрать, а устранить. Если у нас не хватит политических рычагов, то нужно быть готовым к физическому устранению. И в этом я рассчитываю на тебя. У нас ведь общие с тобой цели, или я ошибаюсь? — Последняя фраза была произнесена медленно, с расстановкой слов и завершающим жестом. Всё-таки Сталин был матёрым мастером монологов.
Артём отошёл в сторону, сел в кресло и взял паузу. Он не мог сейчас поверить в то, что ему предложил Коба. Да и какой ему лично Троцкий соперник? В чём? Их пути теперь пересекаются только на крупных партийных мероприятиях, при чём здесь профсоюз? Нет, Иосифу нужно решить его задачи, только его.