Джанни снисходительно улыбнулся:
— Малыш Винни прав: ты и впрямь жалкий трус.
— Надо подружиться с евреями, а не враждовать! И они и мы находимся на самом дне, враждовать между собой глупо!
— Знаешь, Виктор, занимайся своим делом, а я буду делать свое. О'кей? — Джанни поднялся, осторожно ощупывая повязку. — Во всяком случае, спасибо за помощь. Ты оказался неплохой медсестрой. Спокойной ночи.
Глядя вслед Джанни, Виктор покачал головой.
— Глупец, — пробормотал он и начал вытирать следы крови.
Глава 9
— Витторио Спада!
Вздрогнув, Виктор оглянулся и увидел красивую пухлую женщину в ярко-красном шелковом платье с декольте, отделанным белыми перьями, в бриллиантах, вызывающе блестевших на каждом свободном дюйме ее пышного, смутно знакомого тела. Она только что вошла в небольшой вестибюль ресторана «Чез Пол» на Ирвинг-плейс и теперь подходила к Виктору, протягивая руку в длинной перчатке. Чересчур накрашенное лицо расплылось в улыбке.
— Как поживаешь, дорогуша? Только не говори, что не помнишь меня, милый! Это же я, Хористка Дорин!
Он сглотнул, узнав в женщине проститутку, с которой переспал в декабре. «Господи, — подумал он, — только бы сейчас не вошла Люсиль».
— Ты изменилась, — справившись с собой, произнес Виктор.
— Да уж, дорогуша! — Женщина рассмеялась. — Дорин старается не ударить лицом в грязь. — Она наклонилась к его уху и зашептала: — Завела себе дружка, о котором мечтала всю жизнь!
Окинув взглядом вестибюль, Дорин посмотрела в зал. К ней уже спешил метрдотель. Она обменялась с ним несколькими словами, потом снова повернулась к Виктору.
— Он еще не пришел, — сказала Дорин, — поэтому мы можем поболтать несколько минут. Ты и сам неплохо выглядишь. Помнишь ночь, которую мы провели вместе? Милый, тебя просто невозможно забыть! Но я уже съехала из той грязной норы на Деленси-стрит. Мой парень снял мне славную квартирку на Шестой авеню с окнами на надземку… Он платит за квартиру, покупает мне модные тряпки, украшения… — Она понизила голос и подмигнула, указывая на свой бриллиантовый браслет шириной в два дюйма, надетый поверх перчатки. — Это не настоящие, но кому какое дело… Я познакомилась с моим любовничком сразу после Нового года. В поисках ангажемента заглянула к постановщику одного мюзикла — старая Дорин никогда не теряет надежды, — и меня взяли! Я чуть в обморок не грохнулась от радости! Конечно, шоу получилось так себе, но после первого же представления ко мне подошел этот парень. Он, оказывается, сидел в первом ряду и решил, что я самая хорошенькая штучка после Лили Лэнгтри. Он совсем потерял от меня голову… О, послушай, швыряет деньги направо и налево, о таком парне девушка вроде меня может только мечтать!
И Дорин так громко расхохоталась, что Виктор вздрогнул.
— Ты кого-нибудь ждешь, дорогуша? — внезапно спросила она озабоченно.
— В общем, да.
— О Боже, жену! Или подружку… Не беспокойся, не заставлю тебя краснеть. Пойду в нашу кабинку в ресторане и притворюсь, что никогда в жизни тебя не видела. Не хочу доставлять тебе неприятности. Но было бы неплохо повстречать тебя как-нибудь снова, ты такой милый! Мне всегда нравились итальянцы, у них от природы талант к постельным делам, редкий в наше время. Уж я-то знаю мужчин. Ну пока, дорогуша.
Послав Виктору воздушный поцелуй, Дорин, вертя бедрами, направилась в ресторан, и едва молодой человек вздохнул с облегчением, как в вестибюле появилась Люсиль, чарующе прекрасная в бледно-голубом платье со страусовым боа. После Дорин ее ненакрашенное лицо показалось Виктору девственно чистым. Сицилиец подошел к девушке и поцеловал ей руку.
— Ты очень красива сегодня, — сказал он.
— Спасибо. Ты снова собираешься спеть мне арию Радамеса?
Он рассмеялся:
— Стоит тебе только пожелать.
— Мне ужасно понравилось, что ты назвал Родни лошадиной задницей! По-моему, он стал совершенно невозможен… Что-нибудь не так?
Глядя через плечо девушки, Виктор уставился на только что вошедшего в ресторан мужчину средних лет. Когда тот заметил молодого человека, то побледнел и поспешно, не говоря ни слова, повернул назад.
— В чем дело, Виктор? — спросила Люсиль. — У тебя такой вид, будто ты увидел привидение…
— О, ничего особенного. Пошли поедим, я умираю с голода.
И он повел девушку внутрь, но с его лица не исчезла озабоченность.
Он увидел не привидение, а Говарда Кэнтрелла, старшего кассира из «Декстер-банка».