— Не кажется ли тебе, что после восемнадцати лет совместной жизни уже поздновато стремиться к воздержанию?
— Безусловно.
Он поцеловал ее:
— Я люблю тебя, Сильвия. Сейчас, когда мы вот-вот станем пожилой семейной парой, до противности респектабельной, я хочу напомнить тебе, что считаю тебя самой замечательной женщиной из всех, встречавшихся мне когда-либо в жизни.
— И я люблю тебя, — прошептала она. — Я полюбила тебя в тот самый день, когда ты попытался похитить меня.
— Ты знаешь, я тогда был напуган до смерти.
— Я знаю. Но мне ты показался тогда самым шикарным мужчиной на свете. Я и сейчас думаю так, хотя ты жутко растолстел.
— Ты собираешься посадить меня на диету?
— Нет, что ты. Я люблю тебя таким, какой ты есть, со всем твоим весом.
— Толстый, далеко не юный и солидный. Звучит как конец света, правда?
— Нет, это всего лишь начало.
Франко начал страстно ласкать ее.
Венчание состоялось на следующий день в церкви Святого Джованни в Латерано.
Кардинал дель Аква совершил брачный обряд. На свадебной церемонии присутствовали лишь члены семьи, так как княгиня Сильвия мудро решила, что ее религиозное соединение с Франко после восемнадцати лет совместной жизни не стоит превращать в карнавал. Тем не менее десятки репортеров ждали у дверей этой великолепной церкви, чтобы сфотографировать прибытие и отъезд свадебного кортежа. В тот вечер в палаццо дель Аква состоялось одно из самых знаменитых событий года. Три сотни гостей, включая королевскую семью, заполнили огромные комнаты старинного здания, чтобы выпить сотню бутылок шампанского «Дон Периньон» и поглотить восемьдесят килограммов зернистой икры, тысячу зажаренных овсянок и около сорока запеченных молочных поросят. Длинная мраморная галерея была превращена в танцевальный зал, в одном конце которого играл оркестр из пятнадцати музыкантов. Так что когда Лорна Декстер танцевала с Фаусто, ей подумалось, что весь этот вечер был будто волшебная сказка.
— Не могу вообразить что-нибудь более прекрасное, чем этот вечер. — В голосе Лорны звучал восторг. — Может быть, только свадебная церемония. Она была такой чудесной, что я почти решила стать католичкой.
— Мне кажется, мой отец выглядел скованным, — сказал Фаусто на своем школьном, но сносном английском языке.
— А мне он показался очень импозантным.
— Что ж, он наконец бросился в воду.
— Ты хочешь сказать, в омут?
Фаусто усмехнулся:
— Извини. Это значит, что он не может теперь передумать?
— Да. Что-то вроде этого. Как бы то ни было, он, вероятно, не так уж возражал против соединения с церковью, так ведь?
— Думаю, что он мог быть против. Церковь ненавидит социалистов, поэтому отец ненавидит церковь.
— О, это ужасно запутано. А ты социалист?
— Я — империалист. Хочу, чтобы Италия была великой империей, как Англия. Тогда люди будут относиться к нам, итальянцам, с уважением.
— Я уважаю итальянцев. Я люблю Италию! Но я наполовину итальянка, поэтому, думаю, у меня это естественное чувство.
— Тогда ты должна научиться говорить по-итальянски. Я научу тебя. Скажи: Lei е una bella ragazza.
— Что это значит?
— Ты красивая девушка.
Лорне это очень понравилось.
Глава 21
Джулия Ломбардини нервничала. В своем лучшем платье и элегантной шляпе она сидела за угловым столиком в маленьком итальянском ресторанчике в Гринвич-вилидж и ждала Виктора. Как много маленьких ресторанчиков они с Виктором посетили за последние шесть лет! У Джулии были серьезные опасения, когда она позволила ему стать ее любовником, но в личных отношениях все оказалось гораздо лучше, чем она ожидала. У каждого из них был свой отдельный мир. В офисе она была исполнительной секретаршей и была уверена, что лишь немногие люди в банке подозревали, что они любовники. Но вечерами, когда он уходил от семьи, у них был общий мир — романтический и полный веселья. Они тысячу раз ужинали в ресторанчиках наподобие этого — пили вино, смеялись, болтали, держались за руки… а затем возвращались в квартиру на Пятьдесят четвертой улице, которую Виктор снял на ее имя для занятий любовью. Он был ее первым любовником, и она обожала его. В действительности быть его любовницей оказалось для нее менее страшным, чем она думала. И все же оставалось чувство вины, приходилось идти на всяческие уловки.
Сегодня вечером Джулия нервничала, и у нее ныло сердце, так как она должна была сказать ему, что он был ее первый и последний любовник.
Виктор опоздал на десять минут. Она напряглась, когда увидела его в дверях ресторана. Он подошел к столику, поцеловал ее, потом сел и заказал вино.