— Как приятно видеть тебя, — сказал он, взяв Джулию за руку. — Как твоя простуда?
— Так ты получил мое послание?
— Конечно. Я не застал тебя в офисе. Ты знаешь, что я не могу работать без тебя. Но сейчас тебе получше?
— У меня все в порядке. Как было в Риме?
— Свадьба была потрясающей. Никогда в жизни я не пил столько шампанского, и под утро у меня была адская головная боль. — Он вытащил из кармана небольшой сверток. — Я купил это для тебя в Риме. Надеюсь, тебе понравится.
Джулия развернула сверток, когда официант разливал вино. Внутри оказалась черная бархатная коробочка. Она подняла крышку, взглянула на маленький бриллиантовый лук. Виктор заметил, как широко раскрылись у нее глаза.
— Это очень красиво, — произнесла она.
— Тебе действительно нравится?
Джулия захлопнула крышку:
— Конечно, нравится, но я не могу принять его. Отдай это Люсиль или одной из своих дочерей.
В нем шевельнулось подозрение.
— Джулия, в чем дело? Почему ты избегаешь меня с тех пор, как я вернулся? У тебя не было сегодня простуды…
— Нет, я сказала неправду.
— Тогда в чем дело?
— Виктор, я выхожу замуж.
Он не произнес ни слова, но в его глазах она заметила боль.
— Его зовут Чезаре Риццо, — продолжала она. — Он занимается импортом вин в Бруклине. Я была знакома с ним некоторое время. Когда ты уехал, он попросил меня о встрече, и я согласилась. Мы встречаемся почти месяц. Три дня назад он спросил меня, не выйду ли я за него замуж. И я сказала — да.
Наступило долгое молчание.
— Ты любишь его? — наконец спросил Виктор.
— Нет. Он нравится мне. Он приятный человек и будет мне хорошим мужем. Я рассказала ему о тебе. Я была честна с ним.
— Не знаю, что и сказать. Я… — Внезапно его охватил гнев. — Ты не можешь это сделать, черт побери! Мы так любим друг друга!
— Виктор, это длится шесть лет. Шесть. Мне почти тридцать лет. Да, я люблю тебя и, наверное, никого в жизни не буду любить так, как тебя. Но я не могу ждать вечно, пока ты разведешься с Люсиль. А ты ведь не собираешься разводиться с ней сейчас?
— Она не даст мне развода! Мы серьезно поссорились на лайнере по пути в Италию. Я сказал ей, что отдам ей все, что она захочет! Но она не хочет развода, по крайней мере сейчас…
— Сначала ты не хотел развода, теперь она… А где же тут место для меня? Нигде.
Он устало прикрыл ладонью глаза:
— Ты не можешь подождать еще несколько лет? Я найду какой-нибудь способ уговорить Люсиль…
— Нет, — тихо сказала Джулия, не могу. Я люблю тебя, но теперь я стала ненавидеть себя за то, что была твоей любовницей. Я собираюсь выйти замуж за Чезаре. Я хочу иметь собственную семью.
Виктор потерпел поражение и знал это. Он откинулся на стул и сидел мрачно уставившись на бокал с вином.
— Думаю, — сказала Джулия, — мне осталось лишь поблагодарить тебя за эти прекрасные шесть лет.
— Это я должен тебя благодарить.
— У тебя нет чувства обиды на меня?
Он взглянул на нее:
— Нет. Никакой обиды.
В нем не осталось вообще никаких чувств. Он был опустошен.
Неделю спустя из Рима пришла телеграмма, которая привела его в еще большее отчаяние. Телеграмму послала Сильвия. В ней говорилось, что Франко был сбит машиной на улице Дуе Мачелли и умер мгновенно.
Сейчас его переполняло горе. Его брат мертв, женщина, которую он любил, ушла от него, а жена превратилась во врага. Виктор заперся в спальне, сел на подоконник и уставился на Пятую авеню, охватываемый попеременно то яростью, то унылой апатией. Когда дочери попытались уговорить его выйти наружу, он наорал на них и велел убираться.
Лорна и Барбара слышали до этого, как он кричал на мать. Но никогда раньше он не повышал голоса на них.
На похоронах Франко присутствовали сотни людей. Многие пришли с тайным злорадством, но бедняков привела сюда настоящая скорбь. Для них он был тем, о ком Сильвия сказала: «Это был человек, который встал и сказал: «Посмотрите, как все прогнило». Сильвия знала его недостатки. Она знала о его любовницах. Знала, что он скомпрометировал свою газету «Либерта», чтобы расширить читательскую аудиторию; чтобы сделать социалистические идеи более доступными публике, он перемежал их историями о светских убийствах, вроде убийства графини Сант-Элиа. Она любила его со всеми его недостатками, вопреки им. Теперь его не стало. Во время траурной службы по обе стороны от нее сидели оба ее сына. Когда служба кончилась, Тони и Фаусто помогли ей сесть в лимузин. Все трое сидели молча, шофер повез их домой. Потом Сильвия сказала: