— Хафиз нам все объяснили, — сказали Нико.
Узочи обернулась к ним с прищуром, оружие в ее руках дрожало.
— Ты… Ты Нико? — Нико растерялись из-за того, как просто она назвала их по имени, словно они давние друзья, и тут же бросили взгляд на Асалу. Если она что-то и заметила, то Нико этого не считали. — Экрем — твой отец! И ты в этом участвуешь?
Нико горячо замотали головой.
— Я совсем не такие. Он обманул нас точно так же, как обманул тебя. Мы только хотим разобраться, что происходит, чтобы спасти как можно больше людей.
— Ну, у нас уже все схвачено, но спасибо за предложение, — усмехнулась Узочи. — Убирайтесь. Убирайтесь.
— Мы уберемся, — сказала Асала. — Но вы должны знать, что у меня есть вот это, — вдруг вы передумаете. — Она очень медленно опустила руку к сумке на ремне и аккуратно достала куб.
Узочи и остальные ахнули.
— Воры! — крикнул кто-то. Нико узнали его лицо по видеозаписям о беженцах, но имени вспомнить не смогли.
— Оставьте это и уходите. Вы не понимаете, что у вас в руках, — сказала Узочи. Не сводя оружие с Нико и Асалы, она попятилась к лестнице, ведущей с балкона центра управления на основной этаж. — Пожалуйста. Для меня — для нас — это значит все. Как вы смеете? Как вы, черт возьми, смеете целыми столетиями отнимать у нас жизни, разрушать нашу родину своей ненасытной жадностью, а потом являться сюда, чтобы отнять то единственное решение, которое спасет от вашего геноцида? — спросила она, задыхаясь от гнева. — Вы мне отвратительны.
Асала заметно поморщилась.
— Прости, Узочи. — Вот этого Нико от Асалы никак не ожидали. — Я бы сама лучше сдохла, чем ступила на эту черную дыру, зовущуюся планетой, но мне нужно было увидеть тебя. Понять тебя. Я должна во всем разобраться.
Неужели она сдает под невероятным бременем всего, что они испытали в путешествии? Казалось, будто Асала что-то осознает — о себе, о своем прошлом, об Экреме, хоть его здесь и нет. Видеть это было жутко, и сердце Нико забилось неуправляемо быстро. Ладони обильно вспотели.
— Невозможно понять планету, которая считает остальные населенные планеты расходным материалом, — сказала Узочи. — Наверное, потому я тогда и поверила — потому мы все поверили. Потому правда думали, что он хочет нас спасти. — Теперь Узочи трясло, по ее лицу катились слезы. — Мы не могли и представить, что Экрему нужно что-то еще, кроме как спасти нас. Загладить свою вину. Откуда он вообще узнал о том, что создали мы с матерью? На разработку и усовершенствование чего она положила жизнь, лишь бы мы все могли выжить? Она мечтала только об одном. Чтобы мы выжили. Но Экрем решил отнять и это. Решил отнять ее наследие и превратить в очередной инструмент, чтобы обезопасить богатых и могущественных, чтобы отмахнуться от жителей внешних планет, как от мусора. Я это заподозрила, как только увидела корабль. А потом — количество охранников. Я не позволю ему украсть то, чему моя мать посвятила всю жизнь. Не позволю.
Она уже едва не плакала, и Нико чувствовали, как навернулись слезы и у них. Закусили губу.
— А сказать, что понять как раз очень просто? — спросила Узочи, волевым усилием сдерживая слезы. — Что вам надо уйти. Что вам надо позволить нам улететь на кораблях, которые мы строим. И что надо отдать мне прототип. Потому что ты знаешь, что если оставишь его в этом мире, то нас найдут. Не остановятся, пока не найдут, куда мы улетим, и не перебьют всех нас.
— Как я могу тебя отпустить? Посмотри мне в глаза и скажи, как я могу позволить тебе бросить миллионы миллионов в умирающей солнечной системе? — взмолилась Асала. Ее голос надломился, и тут Нико пришло в голову: что, если она тоже сдерживает слезы? Увидеть Узочи во плоти — это совсем не то же самое, что увидеть ее на записи. Такая маленькая, такая тщедушная, но казалось, что она возвышается над ними.
— Так с нами поступил Хайям, — сказала Узочи.
Так Асала поступила со своей сестрой.
На самом деле Нико в это не верили. Конечно не верили. Но знали — знали, — что так думает сама Асала. Теперь Нико понимали ее характер лучше, теперь все вставало на свои места. В то время у нее не было другого выбора — только забыть, забыть Гипатию и свое прошлое. Если бы не забыла, она бы не выжила.
Молчала Асала долго, с искаженным лицом. На миг Нико правда решили, что сейчас прольются слезы, но вдруг…
— Корабли? — спросила она.
— Что? — сказала Узочи.
Асала подошла ближе, опустив руки. Напряглась всем телом.
— Мы не хотим вам мешать, — сказала она. — Но куб мы не отдадим. Ты не можешь единолично решать судьбу всей системы.