Болдуин кивнул и легко ущипнул ее за щеку.
– Я люблю упрямых женщин, – сказал он с тихим смешком, полным ненависти. – Привить упрямой женщине послушание и покорность значительно интереснее, чем той, у которой эти добродетели уже в крови, и меня это возбуждает. Бог достойно вознаградит меня за мой труд.
Он рывком поднял ее со стула, и спустя короткое время они уже сидели в карете. Пока они ждали, когда кучер передаст ее послание, Катрин душераздирающе рыдала. Ей бы хотелось сдержать слезы и скрыть свою боль от Болдуина, но прощание с Кассианом разрывало ей сердце.
– Я делаю это, чтобы спасти его жизнь, – повторяла она себе снова и снова, однако не находила утешения в этих словах. Чуть позже повозка городского госпиталя для бедных остановилась перед домом, и вскоре после этого двое служителей вынесли Кассиана. Катрин зарыдала еще громче. Она хотела выскочить из кареты, чтобы в последний раз поцеловать любимого, но сэр Болдуин Гумберт удержал ее железной хваткой. Последнее, что она увидела, было лицо Кассиана, худое и изможденное, и его глаза, в которых читалось горькое разочарование и бессильное отчаяние.
– Вы обманули меня, – взвыла она. – Вы отправили Кассиана в госпиталь для бедных, туда, где буйствует чума. Я никогда вам этого не прошу.
– Ну-ну, моя дорогая. Что вам только приходит в голову? Уже скоро ваш любимый будет чувствовать себя как на небесах.
Часть вторая
Глава 9
Оливер Кромвель планировал добиться того, чтобы Англия снискала такую славу, какой ранее обладал Древний Рим, и он уже почти претворил свои планы в действительность. Господство Англии над морями уже было очевидным, и лишь вопросом времени было то, что Англия распространит свою власть над Северной Америкой и в Азии. Вся Европа со страхом смотрела на пуританина Кромвеля, который пел псалмы и в то же время строил военный флот, читал проповеди и одновременно выигрывал каждое сражение. Он основал Британскую империю военной силой, пытками и унижениями, при этом с уст его не сходило имя Христа. Обложение налогами без согласия парламента, аресты без суда, допросы без присяжных – все подходило для тех, кто не являлся пуританами. Все католики, прихожане англиканской церкви, военные и аристократия с нетерпением ждали смерти протектора Кромвеля. Планировались бесчисленные попытки покушения на него, но они все срывались. И до тех пор, пока Кромвель крепко держал власть в своих руках, для таких людей, как Кассиан Арден или лорд Журдан, не было никакой надежды вернуть свои владения. Средний же слой процветал при Кромвеле, прежде всего купцы, занимающиеся торговлей с разными странами.
Сэр Болдуин был пуританином, принадлежал к среднему сословию, хотя и не был купцом, он восхвалял Оливера Кромвеля и каждый день истово молился за него Богу.
Когда любимая дочь Кромвеля Элизабет умерла от тяжелой мучительной болезни, он заболел сам. Говорили, что у него была перемежающаяся лихорадка. Аптекари, врачи и знахари знали, что ему может помочь хинин, однако личный врач Кромвеля ничего не хотел знать о лечении этим новомодным средством. Многие в Англии облегченно вздохнули, услышав об этом, моля Бога о его кончине.
Государственный совет попросил его назначить преемника, встав с постели, он сделал это, затем сразу же последовал удар, и 2 сентября 1658 года Кромвель закрыл глаза навсегда.
Двумя днями позже его сын Ричард стал лордом – протектором Англии.
Катрин эти новости практически не тронули. Она уже шесть недель жила в замке своих родителей, но все еще никак не могла выйти из оцепенения, в которое она впала после своего возвращения из Лондона.
– Поешь наконец чего-нибудь, малышка.
Леди Элизабет пришла в комнату своей дочери и принесла ей собственноручно испеченное миндальное пирожное.
Катрин закрыла глаза и отвернулась к стене.
– Ты умрешь с голоду, если ничего не будешь есть.
– Хотя бы и так, – устало возразила Катрин. – Зачем мне еще жить? Я потеряла Кассиана. Он был моей жизнью, без него каждый новый день для меня только мучения.
Элизабет беспомощно посмотрела на свою дочь. Катрин всегда была упрямой, но то, как она вела себя сейчас, было отнюдь не упрямством. Леди Журдан боялась самого худшего.
– Мы должны что-то предпринять, – сообщила она мужу. – Так дальше продолжаться не может, мы потеряем Катрин.
В лице сэра Артура также читалась тревога.
– Сэр Болдуин настаивает на обручении, но жену, которая находится на пороге смерти, он тоже не хочет. Мы должны снова пробудить Катрин к жизни, иначе мы все погибнем.
Он наморщил лоб, на котором прорезались глубокие морщины. Его зеленые глаза, так похожие на глаза Катрин, сердито блестели.
– Она должна, в конце концов, подумать и о нас.
Леди Элизабет покачала головой.
– Она молода, Артур, молодые думают только о себе, но в одном я с ней согласна, кто-то должен остановить сэра Болдуина Гумберта. – Она вздохнула и продолжила. – Я молюсь каждый день, чтобы Господь избрал для этой цели кого-нибудь другого, а не нашу Катрин.
– Гм, – лорд Артур погладил свою ухоженную седую бородку. – Мы пошлем за врачом или за священником. Одному из них удастся пробудить ее снова к жизни.
Леди Элизабет с признательностью взглянула на мужа.
– Тебе пришла в голову хорошая мысль, но прежде, чем послать за врачом или священником, я попробую еще кое-что.
– Что именно, моя любимая?
Леди Элизабет поцеловала мужа в щеку и ласково погладила его по другой.
– Позволь мне попробовать, ты увидишь, что в любом случае хуже не будет.
Лорд Артур вопросительно поднял брови.
– Ради Бога, что ты собираешься предпринять?
– Ну, я полагаю, все, что касается женщин, женщины сами и должны распутывать, мужчины, мой дорогой Артур, не очень разбираются в подобных делах. Если моя затея не удастся, то тогда я безоговорочно приму твои советы и решения.
Леди Элизабет еще раз погладила мужа по щеке, затем вышла и приказала служанке принести накидку, которая защитила бы ее от утренней прохлады.
Чуть позже она торопливо спустилась по наружной лестнице, прошла через двор замка и исчезла за маленькой садовой калиткой.
– Я не обманщица, миледи, – Джейн, молодая женщина с младенцем на руках, недоверчиво смотрела на леди Элизабет.
– Джейн, конечно, ты не обманщица! Сохрани Господь, ты знахарка и предсказательница. Сейчас я говорю с тобой, как со знахаркой, и прошу тебя использовать все свои знания и умения. Дай моей дочери, за жизнь которой я боюсь, немного радости и мужества. Забудь, что ты предсказательница. Не будет грехом, Джейн, помочь почувствовать облегчение столь измученному человеку.
– Но это нечестно, миледи, если я скажу вашей дочери то, что не написано на ее руке, это будет ложью и тем самым грехом.
Вздохнув, леди Элизабет порылась в своем расшитом кошельке и вытащила из него фунт.
– А если ты купишь на эти деньги восковую свечу и в знак раскаяния поставишь ее перед Святой Девой Марией, я уверена, Господь простит тебе твою вину.
Джейн вздохнула.
– Хорошо, только ради вас, вы всегда были хорошими господами, да и Катрин никогда не была высокомерной и заносчивой. У нее для каждого всегда находилось доброе слово.
Леди Элизабет довольно кивнула и нежно погладила головку младенца, который тихо посапывал у пышной груди молодой женщины.
– Что именно я должна прочитать на руке молодой леди? – спросила Джейн.
Леди Элизабет раздумывала только мгновение.
– Я думаю, на руке Катрин ты должна увидеть, что ее ждет большая любовь.
При этих словах Элизабет с твердостью посмотрела в глаза Джейн, но молодая женщина отрицательно покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Одно дело придумать какую-нибудь утешительную ложь, а другое – издеваться над женщиной в ее несчастье, а ведь она была добра ко мне. Такого, миледи, вы не можете от меня требовать.