– А ее парень не против?
Клюв с любопытством посмотрел на Мишку.
– А чего ты решил, что у нее есть парень?
Мишка опешил – в самом деле, почему?
– Нне знаю… Все так к ней кинулись…
Клюв усмехнулся:
– Ну да, Жека – личность популярная… Вообще-то она с Вовчиком встречается, но это тайна.
– Почему?
– Потому что Жека всегда гордилась, что она такая боевая, с пацанами на трассе на равных, никаких сантиментов, а тут любовь, розовые сопли… Словом, на людях они как чужие, хотя все и так знают…
Толпа добралась до поляны.
– Жека, сыграй, Жека… – раздавались отовсюду голоса.
Девушка не стала ломаться, села на пенек, сделала пару пробных аккордов.
– Что желает публика?
– «Бригантину»! – крикнул Худо, и остальные подхватили: – «Бригантину», «Бригантину»!
Жека усмехнулась:
– Погодите, начинать нужно не с «Бригантины».
– «Зажгите свечи»! – крикнул Клюв.
Жека тряхнула короткими волосами, соглашаясь, и запела:
Накренились дерева,
Гнет их буря до земли,
И гудят, гудят слова
В жарких сумерках…
У нее был красивый низкий голос. Он то опускался до шепота, звучал мягко и нежно, то вдруг начинал греметь резко и хрипло.
Эй, зажгите свечи,
Встаньте под образа.
В этот священный вечер
Откроются глаза…
Мишка и сам не заметил, как начал петь с остальными, хотя слышал песню впервые. Когда она закончилась, ему очень захотелось, чтобы Жека исполнила ее еще раз, но девушка уже пела:
Капитан, обветренный как скалы,
Вышел в море, не дождавшись дня…
И перед мысленным взором Мишки отчетливо появилось море и бриг, поднимающий паруса в лучах восходящего солнца.
Жека пела много и с удовольствием. Песни были классные, и большинство из них Мишка не знал. Под конец девушка поднялась и стоя начала громко и торжественно:
Надо мною тишина,
Небо полное дождя…
Все ребята как один встали и пели вместе с ней припев. Я свободен… – тихо пел со всеми Мишка. Я свободен…
Солнце коснулось нижней кромкой верхушек деревьев. В небе летали ласточки, гоняясь за мошкарой. Начали стрекотать сверчки. Ребята устали. Кто сидел, кто полулежал, а кто и лежал, подложив под голову руки, возле едва тлеющих углей. То один, то другой поглядывал на главного кашевара Худо, но он молчал и лишь каждые две минуты срывал новую травинку и начинал жевать.
– А что Диля не приехал? – нарушил всеобщее молчание Клюв.
Мишка заметил, что Вовчик опустил голову, а Худо со злостью выплюнул пожеванный кусочек травинки. Все молчали.
– Нету Дили, – наконец поднял голову Вова. – Три дня как похоронили.
После этих слов Клюв зло сжал зубы, а правый глаз у него стал часто подрагивать.
– Как рассказывают, – продолжал Вова, – он от двух МАКов уходил. Классически стал между ними и затормозил. А один МАК был трейлер. Прицеп вильнул, и ударил его по голове. Мы тебе звонили, мать сказала – уехал.
Наступила долгая пауза.
– Да, – наконец нарушил молчание Вовчик, – помните, ребята, что такое может с каждым из нас случиться. Будь ты хоть асом, хоть суперасом, а один раз удача отвернется, и… А ведь в каких он переделках бывал и всегда цел и невредим. Это он с тобой, Клюв, под брюхом у МАКа прошел?
– Со мной, – нехотя ответил Костик. Помолчал немного, затем тихо продолжил: – Я совсем тогда салагой был, десять лет, год на трассе. И в Тоннеле нас догнали три МАКа. Выстроились в ряд и идут, как стена, промежуток между ними по метру, не втиснешься. Так он меня к обочине прижал, а сам на центр. И вот когда МАК уже был метрах в трех, Диля велосипед положил и прошел у него под брюхом. Тот даже среагировать не успел, вильнул уже потом, когда поздно было.
– Покажи, Клюв, а то они не знают, что это такое «положить».