- Здорово, да? - улыбаясь спросил Ионов.
- К-класс. Т-ты - б-будешь?
- Конечно. - Ионов скинул с себя хэбэшку и согнулся пополам. - Смотри, в штаны не лей!
- С-спокойно. Включаю. - Шурик нажал на кнопку насоса.
Струя вылетела из шланга и хлестнула Ионов по спине. Ионов вздрогнул, выгнулся, как от ожога, ноги его подогнулись, он припал на одно колено. Затем он резким рывком вывернулся из-под струи и вытаращился на Шурика дикими глазами.
Шурик выключил насос и повернулся к Сереге.
- Ты что, Серега? Что с тобой?
Серега судорожно хватал ртом воздух. Через минуту он сумел выговорить:
- Н-ничего себе душик! Эт-то по т-твоему н-нормальная вода?
- Ну, похолоднее, чем нормальная, но ведь и на улице пожарче. Плюс на минус, минус на плюс - вроде бы нормальная вода.
- Ну тебя на фиг. У меня чуть сердце через горло не выпрыгнуло, а тебе - нормальная вода. Если ты морж - то давай я тебя еще разик оболью, а я больше не рискну ни разу.
- Ладно, пошли на солнышко.
Они вышли на пригорок, легли на горячий склон и подставили свои тела, покрывшиеся гусиной кожей жарким лучам хабаровского солнышка. Но лишь минут через десять они начали чувствовать, что отогреваются.
- Загораем? - послышался голос.
Шурик и Ионов дружно сели и, щурясь, уставились на обладателя голоса. Им оказался не кто иной, как Оскар.
- И как вам не жарко? - спросил Оскар. - Жара, все кругом потом обливаются, а вы загораете. Сильны.
- Все просто, Оскар, - пояснил Ионов. - Подходишь к скважине, обливаешься водой - и - кайф!
- Спасибо, - улыбнулся Оскар, - но я уж воздержусь. На прошлой неделе легендарный немец Штраух вздумал обливаться. Я сам его обливал, по его же просьбе. Я думал, он тут же умрет. Но он тут же не умер. И даже потом не умер. А только кляскал зубками в течение всего вечера и приговаривал, что я хотел его убить. А вы, что ли, обливались?
- Да. И с превеликим удовольствием.
- Ну и флаг вам в руки. Ну, я пошел.
- Погоди, - Серега Ионов встал. - Ну ладно, Шура, я пойду к себе. До вечера. На ужине встретимся.
Но встретились они еще перед ужином. В кабинете у доктора. У Шурика ручьем текли сопли, и голова раскалывалась от боли. Он вошел в кабинет к Петренко и увидал там Ионова, сидящего на кушетке и держащего под мышкой градусник.
Ионов, увидав Шурика, заулыбался, а Петренко воскликнул:
- Во! А вот и другой! Ну, входи, бери градусник.
Шурик взял градусник и сел напротив Ионова. Секунд десять они смотрели друг на друга ни говоря ни слова, затем дружно расхохотались.
- Ну, мы выступаем! - помотал головой Ионов. - Два дурака - пара. Начали день со взрывов, и заканчиваем его в лазарете.
- Серега, - перебил его Шурик, - давай, у кого больше температура поднимется, а?
- Давай, - кивнул головой Ионов. Оба сосредоточенно замолчали.
Доктор посмотрел на них и усмехнулся:
- Смотрю я на вас… Взрослые дяди…
- Не мешай.
Через пять минут градусники были извлечены. У Ионова было на термометре тридцать восемь и две, у Шурика тридцать восемь и девять.
- О! Серега, ты проиграл мне семь десятых!
- Я проиграл? Я выиграл у тебя семь десятых! Ты оказался на семь десятых хилее меня! А судя по твоим красным глазкам, то к вечеру ты вообще должен умереть.
- Сань, - повернулся Шурик к Петренко, - ты слышал, что он говорит? Это он загоняет меня в могилу. Саня, я сдаюсь на твою милость, уповая на твое милосердие. Положи меня в санчасть.
- Ясно, положу, - Кивнул головой доктор. - Ну и рожи у вас, я скажу. У тебя, Серж, глазики не лучше. И уж коли у вас пошло соревнование, то после ужина померяйте температуру еще раз. Сдается мне, что Серж быстро наверстает разницу. Так что, собирайтесь и ложитесь в санчасть. Чем скорее я начну вас лечить, тем лучше. Так что после ужина - милости прошу.
На следующий день к вечеру Шурику уже было лучше, но теперь его душил кашель. У Ионова же температура поднялась к утру и продолжала оставаться высокой.
После ужина их зашли навестить Макс, Мишин и Оскар Осауленко.
- Что, загремели в лазарет? - спросил Макс с издевкой. - Что же это у вас за болезнь такая? Тиф? Бубонная чума? Сибирская язва?
- Что ты, Макс, - растроганно сказал Шурик, - это у нас на нервной почве.
Очень сильно переживаем за твой сейф. Я по своей бесстыжести уже пошел на поправку, а вот Серега - ну очень тяжело переживает. Прямо знаешь - всю ночь бредил, кричал: "Макс! Макс! Верните ему сейф!" Переживает…
Макс болезненно застонал:
- Шура! Ты, такой гад, даже на смертном одре не можешь удержаться от того, чтобы не лить уксус на мои раны!
- Не могу, Макс.
- Так это вы взорвали сейф? - вступил в разговор Оскар Осауленко. - Вы знаете, у вас здорово получилось. Я под землей был, как раз у себя в инженерных сооружениях, вдруг - бумс - земля дрогнула. У меня в одном месте в тоннеле с потолка песок стал сыпаться. Я - бежать из-под земли. Выбегаю, а прямо мне навстречу идет Макс, такой грустный весь. Я ему - что случилось? А он мне - взорвался мой сейф. Я вчера так и не понял, в чем дело стало.
- Оскар, - перебил его Макс, - я вчера, застал их за тем, что они взрывают огнетушители с карбидом. Предложил им более серьезные взрывчатые вещества, а они, гады, вероломно взорвали мой сейф, и укрылись от возмездия судьбы в лазарете. А я сейчас испытываю гонения со стороны лысого прапорщика Лукши за растрату сейфа. А он, такой несчастный, лысый, ходит по подземельям Узла связи и ищет свой сейф. Он не хочет мне верить. Он спрашивает у меня: "Где сейф?" И я ему честно говорю: "Не знаю! Не Зна-ю!" Ведь правда же - был сейф? Был. Тротил взорвался - сейфа нет. Исчез. Где он? Не знаю. Я ведь ему не вру. Я же в самом деле не знаю, где сейф. А-а, черт, лучше бы вы и дальше взрывали свои огнетушители!
- Кстати, про огнетушитель, - снова начал Оскар, - Я на прошлой неделе решил поставить брагу в огнетушителе. Налил в пустой баллон воды, дрожжей туда дал, сахару, рис. Закрутил все хорошенько на полную резьбу и положил на южный склон своей сопки, прикрыл его только мхом. Думаю - пусть греется на солнышке. Крепче набродит. Через три дня иду мимо того места: чувствую - пахнет моей брагой! Сильно пахнет! Думаю, дай проверю свой огнетушитель. Подхожу ближе - ну совсем сильно пахнет моей брагой! Гляжу, а мой огнетушитель уже готов - пробку у него вырвало, и она улетела я не знаю куда. А сам огнетушитель как ракета уехал по склону метра на два в другую сторону. Браги в нем осталось всего ничего. И, наверное, хорошая брага получилась. Потому что много-много муравьев пришли в этот огнетушитель, попили моей браги и все лежат там. И еще много-много муравьев еще шли туда в огнетушитель, так что я даже не стал и пробовать какая там брага получилась.
Все, хихикая выслушали это повествование, после чего Шурик высказался:
- Нравится мне, Оскар, как вы разговариваете. У тебя получается какое-то чудесное изложение латышских мыслей посредством русского языка. Ты, кстати, чем там занимаешься у себя под землей? Вышиваешь, рисуешь, вяжешь?
- Я занимаюсь делом. У нас уже давно стоят военные строители. Все - сплошь чурбаны. Я им ходил примерно неделю - втирал уши[Image: Чурка с фиксой.jpg (18687 bytes)] насчет того, чтобы они заказали мне "фиксы" из рондоля на зуб. Я им говорю - такая мода. На левом клыке должна быть "фикса" - коронка из желтого металла. Говорю - самая мода. У меня у самого есть такая фикса - съемная. Я как иду к ним - так ее надеваю. И брал я с них недорого - по десять рублей с зуба. Сам каждому индивидуально подгонял эти фиксы. Да вот беда - зубы кончились. -?!
- Видишь, их всего семь человек. Семь левых клыков. Поднялся я на них только на 70 рублей. А в нашей части у всех военнослужащих, у денежных, предубеждение какое-то против "фикс". Это потому что год назад один солдат за обедом скушал свою фиксу. Она у него соскочила с зуба, когда он кушал. А он, надо думать, кушал очень хорошо, с очень хорошим аппетитом, и скушал свою фиксу. Он спохватился, когда уже запивал ее компотом. Но оттуда достать ее уже не смог. В общем, он с ней расстался. Он полагал, что эта самая "фикса" покинула его организм естественным путем. Он, правда, за этим занятием ее не застал. Хотя он был очень внимателен.