Однако всему, что имеет начало, когда-нибудь приходит конец...
Так и здесь - путешествие было недолгим. По приближающемуся лаю собак и запаху костра, Иван Сергеевич понял, что его и товарищей по несчастью привезли в деревню. Внезапно движение остановилось, какой-то мужской голос впереди что-то спросил, ему ответил другой мужской голос, но уже где-то рядом с доктором (слов Иван Сергеевич не разобрал), послышался скрип (видимо отворили ворота), движение, скрип ворот позади и полная остановка. Кто-то подошёл, чьи-то руки подняли врача с волокуш и, не развязывая верёвок, усадили на землю, прислонив спиной к каким-то брёвнам. Видимо то же самое было проделано и с попутчиками нашего пленника так, как очень скоро справа и слева от Ивана Сергеевича появилось устойчивое чувство локтя.
Мужской голос произнёс: « Позовите Ясномысла!»
На какое-то время вокруг всё стихло, хотя присутствие людей рядом с пленниками всё равно ощущалось, затем послышались приближающиеся шаги, и уже другой голос проговорил: « Снимите мешки!». С головы Ивана Сергеевича сняли мешок и первое, что он увидел-яркий свет горящих факелов, не на долго ослепивший привыкшие к темноте глаза. Постепенно зрение восстановилось, доктор увидел, что он сидит на земле, возле бревенчатой стены, справа и слева от него сидят Алёша и Антоныч. Перед пленниками полукольцом стояли бородатые мужчины в длиннополых рубахах, на многих, поверх рубах были надеты меховые накидки, лица присутствующих были угрюмы, в руках они держали горящие факелы. Впереди всех стоял худой высокий старик, казавшийся великаном из-за своей худобы, в длинной рубахе подпоясанной верёвкой, в правой руке старик сжимал длинный посох, отнюдь не казавшийся лёгким. Длинные седые, прямые волосы серебряным водопадом спускались до пояса, создавая единый ансамбль с такой же бородой. Из под густых бровей на пленников пристально смотрели внимательные серые глаза, полные такого спокойствия, что по спине невольно начинали пробегать мурашки. Старик взял факел у одного из сопровождающих и подошёл к пленникам. Он наклонился к каждому невольнику, осветив его лицо, внимательно и пристально глядя прямо в глаза, затем отошёл к остальным, сел на заранее принесённую колоду, ещё раз молча и пристально посмотрел на пленённых и спросил: « Откуда будете: из Яви, или из Нави?» Алёша и Антоныч хотели было что-то сказать, но Сергеич успел прошептать: « Молчите, дурни, если жить хотите! Говорить буду я!»
Старик повторил свой вопрос: « Ну так откуда будете, странники?»
- Не гневайся, старец, но ты же сам заглянул каждому из нас в самую душу, так неужели не узрел, что мы люди?- начал беседу доктор.
- Ну гневаться на вас мне пока не за что, вы пока ничего худого не сотворили, а вот спросить должен, потому как сами, поди, знаете в какую ночь вы к нам пришли.
- Знаем, а потому надеемся, что в такую ночь не станешь ты пытать правды, чтобы кривда к ней не примешалась, что дождёшься праведного ока Ярилы, дабы ошибки не совершить,- спокойно ответил доктор.
- Ну что же, речь мудрая, подождём восхода,- повернулся к людям,- Путы снимите, да в яму их, под замок, да поглядывайте.
Старик поднялся с колоды, ещё раз пристально посмотрел на пленников: «Утром всё и решим...» Потом повернулся и твёрдой походкой пошёл прочь. Все почтительно расступились, пропуская старика.
Указания старца были исполнены быстро и точно, когда на яму надвинули решётку и пленники остались одни Алёша не выдержал: «Иван Сергеевич! Что это было, куда мы попали?»