И в этот миг бившийся рядом с конунгом Люб увидел неподалеку мечущееся над полем знамя Сварожича, цвета запекшейся крови.
- Воины Ретры, ко мне! – крикнул Люб,- Защитим конунга данов!
Вокруг него вскоре собрались велеты – уставшие, покрытые кровью, льющейся из множества ран, но все еще пылавшие боевой яростью, которую им придавало присутствие княжича. Сплотившись вокруг сына Драговита, велеты устремились на вендов. Якун, вовремя обернувшись, тремя ударами сразил сразу трех врагов, прежде чем схватился с самим Любом. С жутким лязгом ударили друг о друга меч и шипастая булава – и клинок велета со звоном раскололся, а булава обрушилась на плечо молодого воина. Хоть сломавшийся меч несколько смягчил удар, все же правая рука Люба бессильно повисла. Якун, уже торжествуя победу, вскинул свое жуткое оружие, чтобы размозжить княжичу череп. Но ликующий смех захлебнулся в его глотке, когда Люб, сорвав с бедра легкий топорик, метнул его прямо в лицо венду. Глаза Якуна вскинулись, будто пытаясь рассмотреть выросшее у него в переносице лезвие – и в следующий миг он тяжело рухнул наземь. Смерть вождя привела поморян в смятение – в панике они кинулись врассыпную, когда по ним с двух сторон ударили даны и велеты.
Люб, подхвативший меч одного из мертвых вендов, кинулся было вдогонку, когда краем глаза увидел рядом с собой блеск стали. Вовремя развернувшись, княжич успел отразить предательский удар, но так неудачно, что меч плашмя ударил его по лбу. Из глаз его посыпались искры и тут могучий удар опрокинул его на землю, одновременно выбивая меч из его рук. Чья-то нога отбросила его в сторону и тяжелый сапог опустился на раненное плечо Люба, заставив его вскрикнуть от боли. В следующий миг над велетом нависло знакомое курносое лицо с налитыми кровью глазами.
-Думал, я ничего не замечу, - зло усмехнулся Сигфред, - Фрейдис, хоть и вещая, но такая же дура, как и все остальные бабы, пусть и мнит себя самой хитрой. Сначала я расправлюсь с тобой, а по возвращению в Хедебю – и с этой сукой!
С диким смехом он вскинул над головой меч, но опустить так и не успел – рядом с ним блеснула сталь и широкое лезвие снесло голову конунгу данов.
-Я спасаю тебя во второй раз, - проворчал Старкад, опуская окровавленную секиру, - и что только Фрейдис нашла в таком дохляке, как ты?
Люб был слишком изумлен, чтобы оскорбиться: с благоговейным ужасом он уставился на Старкада, что лишился почти всех доспехов – и даже одежда его превратилась в окровавленные лохмотья. Сквозь прорехи виднелись страшные раны, половина которых давно убила бы обычного человека: шея и плечи Старкада были изрублены в мясо, а на груди зияла столь большая рана, что из нее только что не вывалились легкие. К тому же берсерк потерял один палец на правой руке.
Старкад криво усмехнулся изуродованным ртом, заметив взгляд Люба.
- Заживет, - буркнул он, - я заговорен, - он обернулся к остальным данам и крикнул, - Сигфред пал от руки венда! Да здравствует конунг Годфред!
Сам Годфред, залитый кровью с ног до головы, только что сразивший одного из гаутских ярлов, даже в горячке боя расслышал этот зычный крик. Глаза его, и без того горевшие жаждой крови, в тот же миг заполыхали бешенством берсерка.
- Месть за нашего короля!- вскричал новый конунг.