-Лучше мокнуть, чем гореть, верно, князь? - осклабился ярл.
Не менее злорадная улыбка змеилась на губах ведьмы, сидевшей в капище между жуткого вида идолов, быстро-быстро двигая руками над чашей с водой. Губы ее чуть слышно шептали заклятия, вызывающие дождь и град, быстро потушивший огонь, как в крепости, так и у вражеских камнеметов. Меж тем со стен укрепления сыпался смертоносный град – пусть и отклоняемые струями дождя, стрелы велетских и саксонских лучников шли столь густо, что не попасть в противника было невозможно. То один то другой франк падал в воду, ухватившись за пробитую шею – а иные срывались с плотов из-за разволновавшихся вод. Но, даже под градом стрел и проливным дождем, плоты упрямо двигались вперед, выстраиваясь в неказистые, но устойчивые мосты.
Карл вскинул меч, оглядываясь на своих воинов.
-Вперед! Врагам Христа – смерть!
Стук копыт, топот множества ног и воинственные крики на миг заглушили остальные звуки, когда войско Карла, конное и пешее, устремилось к Зверинской крепости. Карл не зря заставил своих воинов рубить лес всю ночь – сейчас озеро устлало такое количество дерева, что даже дождь и ветер не могли помешать переправе. Кто-то падал, поскользнувшись, или сраженный стрелами со стен крепости, но основная масса продолжала неумолимо двигаться вперед. Вот копыта первых коней ударили о землю и всадники тут же хлынули в сторону, устремляясь вдоль берега и пропуская вперед пешцев. Первыми вышли воины, тащившие срубленные в лесу, наскоро обтесанные, бревна – и вскоре первый таран с грохотом ударил в ворота крепости. Другие бежали с наспех связанными лестницами, забрасывали на стены веревки с крючьями. В ответ летели стрелы и копья, собиравшие с христианского войска обильную жатву кровью. Те же из нападавших, кому удавалось взобраться на скользкие от дождя стены, схлестывались с врагом в рукопашной. Острые мечи и копья пронзали людские тела, боевые топоры разрубали их от плеча до пояса, массивные булавы мозжили головы ожесточенно истреблявших друг друга людей. В мгновение ока под стенами и на стенах крепости заклокотал кровавый котел, уносящий с собой десятки жизней.
Войско Карла и Дражко обрушилось на Зверинскую крепость в трех местах – там, где под сторожевыми башнями находились ворота. Те, над которыми развевался стяг с Белым Конем, атаковали тюринги и алеманны. Вел их граф Рандульф – рослый и крепкий, несмотря на возраст, мужчина с седеющей черной гривой и яростными синими глазами, зычным голосом подбадривал своих воинов, самолично сражаясь впереди. Подбадриваемые его примером, атакующие упорно лезли на стены, одновременно тараня жалобно скрипевшие ворота.
-Смелее, воины Христа! – кричал Рандульф, - не бойтесь – тот из вас, кто падет здесь, попадет в рай, а тех, кого убьете вы – поглотит ад! За Господа и короля Карла!
Воодушевленные его словами, христиане удвоили натиск, навалившись на таран, уже не обращая внимания на потоки кипятка, к тому же быстро охлаждаемого проливным дождем. Однако следом со стен покатились бревна и камни, круша щиты и раздавливая прикрывающимися ими воинов. Оставшиеся в живых уже не могли удерживать тяжелое бревно и отступили, провожаемые градом стрел и копий. Однако, хоть ворота и выдержали, другие воины лезли на стены, сходясь в рукопашной со светловолосыми саксы. Среди последних лишь один из десяти носил хоть какие-то доспехи – тела остальных прикрывали, в лучшем случае, жесткие войлочные куртки, а то и простые рубахи. Но, несмотря на это саксы сражались с ожесточением обреченных, хорошо зная как скор на расправу Карл, особенно с теми, кого он считает отступниками. Призывая Водана и Сакснота-Тюра, саксы, даже утратив или сломав оружие, с голыми руками бросались на воинов Рандульфа, порой насаживаясь на копье или меч, но все равно пытаясь дотянуться зубами до шеи врага. Иным это удавалось – и исколотые, чуть ли не изрубленные на куски люди, тем не менее, испускали дух, лишь вместе с загрызенным ими противником.
Рандульф взобрался на стену среди первых, каждым ударом меча сражая одного сакса. Он уже готов был ворваться в башню, когда перед ним вдруг вырос рыжебородый мужчина в чешуйчатой кольчуге. На шее воина болтался, выбившейся из-за пазухи серебряный валькнут. Столь же голубые, как и у самого Рандульфа, глаза сакса точно также полыхали жаждой крови и религиозным фанатизмом.