По такому случаю в городе Марнери вывесили знамена и флаги, в тавернах раздавали бесплатное пшеничное пиво, и на каждой улице, в каждом углу царил праздник.
Народ стекался со всех окружающих город провинций. Не счесть было жителей Сеанта, Лукула и Голубых Холмов. Но были и те, кто пришел из очень отдаленных мест, таких, как деревня Куош из провинции Голубого Камня, которая находилась на юге, на расстоянии пяти дней конного пути.
Были даже жители Аубинаса, великой хлебной провинции на западе. Бунт там перешел в разрозненные партизанские стычки, сводившиеся в основном к ночным налетам рейдеров. В городах установился мир, а руководители бунтовщиков либо сидели в тюрьме, либо бежали. Простой народ Аубинаса, как правило, держался в стороне от бунта, если не считать вспышки гнева, вызванной сожжением Красного Холма - самой страшной ошибки в первые дни борьбы с бунтовщиками. Но сейчас крестьяне Аубинаса были здесь - чтобы праздновать победу вместе с местными горожанами.
На данный момент Сто девятый марнерийский драконий не был в рядах марширующих победителей. После службы в Аубинасе и выполнения тайной миссии прошлым летом они были назначены в резерв. С тех пор Сто девятый, самый знаменитый драконий эскадрон в Легионах, прохлаждался в военном лагере «Чаща».
За это время началась закулисная возня - их попытались расформировать и распределить драконов по другим отрядам.
Среди высшего армейского командования зазвучали жалобы, что подразделение стало слишком знаменитым, слишком известным, а потому и слишком склонным к нарушению субординации. По округе ходили всевозможные слухи о том, что же все-таки произошло в Аверийских лесах, и невероятные байки про осаду Аубинаса.
«Разогнать бойцов Сто девятого? Да ни за что»! - взревели их почитатели. Разгорелась яростная бюрократическая борьба.
Между тем прошла зима, а за ней весна и лето. Снова и снова к ним приходили известия, что их собираются отправить в Эхохо.
Но приказа все не было. Офицеры расслабились, дракониры со скукой сдали дополнительные накидки и другое обмундирование, которое получили для жизни в арктических условиях, царивших в Горах Белых Костей, а драконы весело взяли свои топоры и маршем направились на заготовку и перевозку дров.
Тогда-то и пришла к ним неожиданная потрясающая новость о том, что крепость пала под блистательной неожиданной атакой.
Вот так и получилось, что Сто девятый марнерийский стоял среди толпы, встречающей героев-победителей. Непривычная перемена ролей их несколько забавляла.
- Эти драконы счастливы, что им не пришлось маршем проделать весь этот путь до Эхохо от начала до конца, туда и обратно, - высказала общую точку зрения Альсебра.
Во время парада они заняли очень выгодную позицию - как раз там, где улица Башни переходила в широкую парадную площадь перед самой Башней. Они пели драконьи песни, а заодно спели одну или две кенорские, приветствующие возвращающихся мужей, но по-настоящему виверны загорелись восторгом тогда, когда по улице начали маршировать драконьи эскадроны. Тут уж они взревели во весь голос.
Там был Буртонг, чемпион среди медношкурых драконов, который рядом с ними стоял в битве при Сприанском кряже, и Чампер, старый кожистоспинный ветеран Теитольских войн.
После того, как закончился парад и отзвучали приветственные речи, в Драконьем доме начался собственный праздник. Пиво и горячий келут подавались в неограниченном количестве, и дракониры всех присутствующих подразделений перемешались в трапезной. И тут уж посыпались вопросы.
- Где Релкин?
- И не спрашивай, - последовал ответ со стороны Свейна из Сеанта.
- Бедняга Релкин, - сказал маленький Джак.
- А что случилось?
- Его забрали ведьмы. Они увезли его.
- Куда?
- На острова. Да вот уж несколько месяцев прошло с тех пор.
- Он прислал нам как-то письмо.
- Они повырезали из этого письма целые куски, прежде чем мы увидели его.
- Он уже никогда не вернется.
- А кто ухаживает за его драконом?
- Курф.
- Курф?
- Ой, и не говори…
И в самом деле, дракониры не могли не заметить, как изменился Хвостолом. Его шкуру уже давно толком не чистили. На джобогине зияло множество прорех. Дракониры тщетно вздыхали.
Легендарного дракона, о котором любой из них был бы рад проявить заботу, отдали на попечение Курфа!
Гулянье затянулось далеко за полночь. Когда колокола пробили полночь, во дворе храма танцы все еще были в полном разгаре.