Глядя ей в глаза, желая, чтобы она поверила, он сказал: - Какая-то часть тебя должна знать, что это неправда.
Но она стояла неподвижно и казалась невменяемой: - Если бы я не была Генералом, я бы прикончила тебя сама, - презрительно сказала она.
Уильям склонил голову, вся надежда, вся энергия покинули его. Вот и все. Итог его жизни. В первый раз он попытался сделать что-то хорошее, в первый раз он нашел дело, за которое стоило бороться, и все это распалось у него перед носом.
Возможно, Пьеро был прав с самого начала. Возможно, ему не следовало вмешиваться, но он не жалел об этом. Ни одно мгновение.
- Хорошо! Да будет так, - пробормотал он. - Если ты собираешься сделать это, тогда делай это быстро.
* * *
Лин Мэй изо всех сил старалась сосредоточиться. Теперь она была Генералом и должна была подавать пример, должна была излучать силу и власть. Прорыв Стены Таоте было самым худшим, что могло произойти. Это могло не только означать крах всего, во что она верила и чем дорожила, но и, что гораздо серьезнее, и в конечном счете привести к концу всего, что когда-либо было или будет в ее мире.
Таким образом, в призме случившегося предательство Уильяма на вершине этого гораздо большего кризиса было незначительной проблемой, с которой Генерал Шао справился бы быстрее и эффективнее. Но она не была Генералом Шао. Она привыкла доверять иноземному солдату, даже полюбила его. Она начала верить, что он обладает долгом, честью.
Генерал Шао сказал ей, что она готова возглавить Безымянный Орден, но какой лидер допустит такую ошибку в суждениях? Очевидно, она не годилась для руководства армией. Ее предали, выставили дурой, и в результате она подвела всех, кто на нее полагался. Стараясь не показать слабости перед всеми, кто сражался во имя нее, она коротко кивнула паре воинов корпуса Медведей, которые встали по обе стороны от Уильяма, чтобы удержать его, пока Ву снимал кандалы. Она с каменным лицом смотрела, как его тащат к гильотине, ставят на колени…
Внезапно раздался крик, резкий и пронзительный в комнате с высоким потолком: - Он не виноват! Он пытался остановить их!
Все в комнате сначала замерли, а затем повернулись, включая Лин Мэй. Сначала она ничего не увидела. Затем она заметила движение у двери, увидела, как воин Корпуса Медведя продвигается вперед, проталкиваясь сквозь ряды.
Она почувствовала вспышку гнева. “Кто это такой? Как он смеет ..”
И тут она узнала лицо молодого человека. Это был Пэн Юн, который после своего позора назначен был работать на кухню.
Прежде чем кто-либо успел ответить, Пэн Юн снова пискнул: - Он пытался остановить их! Я видел это своими глазами!
Лин Мэ взглянула на Уильяма, который, хотя и не говорил по-китайски, поднял голову и с интересом смотрел на Пэн Юна. Она знала, что Генерал Шао не потерпел бы такой наглости, проявленной этим уже опозоренным молодым человеком, но, как она уже смирилась в своем уме, она не была Генералом Шао. К явному неодобрению некоторых ее командующих, она рявкнула: - Говори!
Пэн Юн нервно пробежал мимо построенных и неподвижных рядов солдат, пока не оказался перед ней. Поклонившись, он сказал: - Заключенный говорит правду. Я был там, когда это случилось. Я видел, как он пытался остановить их.
Лин Мэй мгновение смотрела на него. Затем она снова взглянула на Уильяма.
- И ты ничего не сделали? - спросила она.
Пэн Юн поднес дрожащую руку ко лбу. Он почти что заплакал. - Я боялся... и мне было стыдно. Но я… Я не могу позволить убить человека ни за что.
- Ты уверен, что он пытался остановить их? - cпросила Лин Мэй.
Командующий Ву, который был одним из тех, кто бросил на нее неодобрительный взгляд, когда она разрешила Пэн Юну говорить, шагнул вперед и схватил молодого человека за воротник одежды.
- Если ты лжешь, я сначала отрублю голову тебе! - прорычал он.
Пэн Юн выглядел испуганным, но сказал:- Клянусь кровью Безымянного Ордена, что я говорю правду.
В комнате воцарилась тишина. Теперь Уильям озирался, озадаченный, но с чем-то похожим на надежду на лице. Лин Мэй долго смотрела на Пэн Юна, ее мысли путались. Затем она снова обратила свое внимание на Уильяма. Что ей делать? Каков был выход? Что было правильным?
Наконец она рявкнула: - Пошлите кавалерию за теми двумя, которые сбежали!
Ву прищурился, затем повернулся и передал приказ двум воинам корпуса Медведей, которые подняли Уильяма на ноги.
Чувствуя, что все взгляды по-прежнему устремлены на нее, Лин Мэй крикнула: - Отведите пленника в камеру!
Затем она повернулась и вышла из комнаты.
* * *
“Несмотря на все, что случилось, - подумал Уильям, - я снова здесь”.
В прошлый раз, конечно, они с Пьеро не вошли в решетчатый частокол, потому что молодой человек, который только что, по-видимому, спас ему жизнь, потерял или забыл ключ. Однако сейчас такой оплошности не случилось. Один из двух огромных и молчаливых воинов Корпуса Медведя, которым было поручено сопровождать его, достал ключ из петли на поясе, отпер дверь и толкнул ее.
Это была нелегкая задача. Ему пришлось прижаться плечом к дереву и толкнуть изо всех сил, прежде чем дверь начала скрежетать внутрь по полу, усыпанному щебнем. Очевидно, камерой не использовались в течение длительного времени. Когда Уильяма втолкнули внутрь, он обнаружил, что задыхается в облаке поднятой пыли, которая напомнила ему о том, каким был воздух в Зале Знаний после взрыва. Он все еще кашлял, когда дверь захлопнулась и заперлась за ним.
Как только его легкие успокоились и глаза перестали болеть, он огляделся. Стены и пол были сделаны из грубого камня, щель окна давала доступ к узкому столбу солнечного света, а на полу лежал тонкий, пожеванный крысами матрас, с высовывающейся грязной соломой.
Теперь это его последний дом вдали от настоящего дома, подумал он уныло. И все же он спал в местах и похуже. И лежать здесь было бесконечно лучше, чем на плахе, с головой отделенной от тела. Он снова подумал о молодом человеке и о том, что он, должно быть, сказал что-то важное, чтобы убедить Лин Мэй отложить казнь.
Уильям помнил, что молодой человек видел его, когда впервые проходил мимо входа в кухню. И он предположил, что когда увидел его во второй раз тот оказался достаточно любопытен, чтобы проследовать за ним, совместив присутствие Уильяма со взрывом. Должно быть, он прятался в тени и наблюдал за встречей Уильяма с Пьеро и Баллардом в Зале Знаний. Он, конечно, не понял бы, о чем шла речь, но, должно быть, видел достаточно, чтобы уразуметь, что Уильям не принимал участия в бегстве Балларда с Пьеро.
Уильям гадал, где сейчас Пьеро и Баллард, пошлет ли Лин Мэй людей, для их преследования и возвращения обратно. Если у них был с собой черный порох, то это было вполне возможно. Она уже ясно дала понять, как ужасно, по ее мнению, будет, если секрет черного порошка когда-нибудь достигнет широкого мира.
Как бы он себя чувствовал, если бы Пьеро попал в плен? Уильям не знал. Он и его друг прошли через многое вместе, и он, конечно, не будет радоваться, если с ним что-нибудь случится.
* * *
Пьеро подумал, сколько еще пройдет времени, прежде чем он перережет горло Балларду и заберет черный порошок себе. Обычно он не был таким безжалостным - на самом деле верность была его самой большой силой (а также, возможно, самой большой слабостью), - но этот человек начинал сводить его с ума. Он так долго жил среди Безымянного Ордена, что больше не был приспособлен к трудностям - если, конечно, когда-либо был приспособлен. Почти с самого начала он не переставал жаловаться - на жару, пыль, неудобство сидеть верхом на лошади и все другие мелочи, которые он мог только придумать.