Возможно, потому, что он чувствовал, что должен компенсировать ужасные потери, понесенные Безымянным Орденом в результате его предложения использовать непроверенные воздушные шары, Ван казался сверх-активным, полным нервной энергии.
Указав на Таоте , он сказал: - Мы загрузим его черным пороховым оружием. Мы откормим его. Мы помолимся, чтобы он вернулся к Королеве. - Когда все закивали, он добавил: - У нас очень мало времени. С каждой минутой число погибших растет, а Таоте становится сильнее. Мы должны действовать сейчас-же! Немедленно! И да пребудет с нами удача!
Его слова произвели толчковый эффект. Тут же Лин Мэй начал выкрикивать приказы, которые через имперского офицера передавались его собственным людям. Через несколько минут каждому была назначена роль, и подготовка пошла полным ходом.
Дюжина мужчин, состоявшая из имперских солдат и Безымянных воинов Ордена, подняли Таоте по скользким ступеням подземелья во внутренний двор наверху, где погрузили его на открытую тележку. Подняв и поставив существо на место, они отступили назад, многие из них бессознательно вытерли руки о доспехи, как будто прикоснулись к чему-то нечистому, с выражением отвращения на потных лицах.
Тем временем Уильям, Лин Мэй, Ван и один из воинов корпуса Медведей смастерили сложную сбрую из цепей и кожаных ремней. Как только Таоте оказался на месте, они туго затянули ремни вокруг его шеи и рук. На передней части упряжи прикреплен был мешочек, предназначенный для плотного прилегания к груди существа, сделанный из куска холста, оторванного от одного из упавших воздушных шаров, в который они осторожно поместили магнит. Сделав это, Пэн Юн подтащил импровизированный шелковый мешочек с арсеналом черного порохового оружия к повозке и быстро развернул его. Он начал одну за другой вручать сосуды с порохом Уильяму, который вместе с Ваном и Лин Мэй крепко привязывали их к цепям, прикрепленным к упряжи. Пока они это проделывали, из арочного входа появились два солдата Медвежьего корпуса, катя вперед еще одну тележку, на этот раз заваленную мясом - целыми свиньями, говяжьими боками, кучами ощипанных и обезглавленных цыплят.
Как только основная часть работы была сделана, последние несколько минут прошли в вихре последних приготовлений. Солдаты проверили свои мечи и копья; факелы были зажжены; Ван суетливо перепроверял упряжь вокруг Таоте, затягивая узлы то тут, то там. Уильям пристегнул к руке зажигательное устройство - одно из изобретений Вана, а Лин Мэй, стоявшая рядом с ним, затягивала веревки и ножны с мечом. Вокруг них стоял гул голосов, стальное оружие скользило по ножнам, скрипели веревки. Посреди всего этого, Уильям поднял глаза и увидел, что Лин Мэй тоже поднимает голову и поворачивается к нему. Поколебавшись, мгновение, он сказал:
- Нет. Ты все же сразу меня узнала.
Она улыбнулась ему в ответ, но ее улыбка была ироничной, даже немного горькой. - Если бы я оказалась права, тебя бы здесь не было.
Когда она озадаченно нахмурилась, он объяснил: - Я больше не тот. Теперь я другой.
Прежде чем она успела ответить, их отвлек скрип открывающейся двери в дальнем конце двора. Они оба оглянулись и увидели, как Имперский офицер протянул свой факел вперед, к темному входу, осветив уклон, ведущий вниз. Уильям и Лин Мэй наблюдали, как Ван и имперский офицер некоторое время совещались, затем Ван коротко кивнул. Пока Лин Мэй переводила Уильяму то, о чем они говорили, объяснив, что за дверью находится туннель, ведущий под Дворцовый комплекс, Ван вернулся к группе солдат, которые ждали на дальней стороне двора и были выбраны, чтобы остаться там, в качестве последней линии обороны.
- Нам нужно столько времени, сколько вы можете выкупить своими жизнями, - сказал он.
Все как один, маленький отряд солдат, возглавляемый двумя воинами Орлиного корпуса в грязных, потрепанных доспехах, поклонился в знак повиновения, а на их лица застыли маски долга и мрачной решимости.
Ван собрал процессию, которая направлялась в туннель, и через несколько секунд они отправились в путь. Он и Имперский офицер шли впереди, офицер держал факел, чтобы осветить путь впереди. Прямо за ними шли два воина корпуса Медведей, кряхтя от усилий, толкая тележку с мясом. За ними следовали Лин Мэй и Пэн Юн, которые, как и Имперский офицер, тоже держали факелы. Затем появились три самых больших и здоровенных воина, которыми располагал Безымянный Орден, все они были одеты в доспехи Корпуса черного Медведя, и все они тяжело дышали, напрягались и потели, маневрируя тяжелой тележкой, удерживая лежащего Таоте, на склоне туннели. И наконец, замыкая тыл группы, появился Уильям, их последняя линия обороны.
Когда тяжелая дверь захлопнулась за ними, он оглянулся, наблюдая, как полоска дневного света между дверью и рамой становилась все уже, пока, наконец, не исчезла совсем. Теперь все, что у них было, чтобы бороться с темнотой, - это их мерцающие факелы, которые отбрасывали странные, колеблющиеся тени вверх и вниз по стенам. Их вылазка только началось, а в туннеле уже было жарко и душно, воздух пропитался резким запахом сырого мяса и мускусной плоти Таоте.
Уильям гадал, что принесут ему следующие несколько часов, не станут ли они его последними часами на земле. Он слишком хорошо понимал, что в этот самый момент мог бы вместе с Пьеро, свободно скакать по пустынным равнинам, а их седельные сумки были бы набиты черным порохом. Но он, ни о чем не жалел. Он знал, что если бы ему снова предложили выбор, он все равно предпочел бы оказаться здесь и сражаться бок о бок с Лин Мэй и Безымянным Орденом. Это была борьба за дело, которое в первый и единственный раз в его жизни действительно он посчитал достойным.
* * *
Двери в теперь пустой Главный зал с грохотом распахнулись, и Таоте хлынули внутрь, их черные когти оставили длинные борозды на полированном деревянном полу. Они врезались в колонны, опрокидывали пьедесталы, разбивали вазы и бесценные статуи, рвали когтями и зубами свисающие шелка.
Некоторые из них взбежали по ступеням к императорскому трону, разрушая изящные декоративные балюстрады по бокам. Они обнюхали трон, затем место вокруг него, а затем подножия ступеней. Их крошечные глазки сверкнули, пасть открылась, губы изогнулись, обнажив ряды зубов, и они испустили серию воплей.
Они взяли след.
* * *
Охрана оборонявшая двери во двор насчитывала шестнадцать солдат. Тринадцать солдат были остатками Имперской гвардии, а остальные трое - из того, что осталось от Безымянного Ордена. Из троих солдат Безымянного Ордена двое были воинами Корпуса Орла, стоявшими впереди группы с луками наготове, а другой, стоявший сразу за ними с топором в одной руке и молотом в другой, был из Корпуса Медведя.
Ни один из них не сдвинулся со своих позиций. Они стояли стойко и решительно, дожидаясь врага.
В ожидании схватки и своей смерти.
* * *
Туннель был жарким, темным и казался бесконечным.
Факелы мерцали. Мышцы напряглись. Пот лил ручьем. Колеса тележки вращались.
Молча, решительно они пошли дальше
Тишину во дворе внезапно нарушил далекий, но от этого не менее страшный звук. Это был пронзительный и отвратительный визг. Бессловесный, но полный ярости, ненависти и ужасного, бесконечного голода.
Люди во дворе зашевелились. Имперские солдаты дрожащими руками схватились за рукояти мечей; воин Корпуса Медведя крепче сжал свой топор и молот; воины Корпуса Орла натянули тетивы своих луков, их сосредоточенность была абсолютной, а руки твердыми, как скала.