— Да, я незаметно проберусь в город и помогу местным магам найти шамана под личиной беглеца, если таковой там будет.
— Верно! Еще я бы очень хотел, чтобы Стун сопровождал тебя в этом деле. Он и поможет в случае опасности, и связь с научниками я через него, как через потомка, смогу держать без особых проблем.
— Рина тоже твой потомок, — недовольно буркнул Стун.
— Тебя что-то не устраивает? — быстро спросил Бродяга.
— У вас задание сложнее и опаснее!
— А вы спасете целый Город!
— А вы — целый мир! — не сдавался Стун.
— Это не соревнование и не Игры — это война… — проникновенно проговорил Бродяга. — И ты солдат на этой войне и должен выполнять приказы. В данном случае — мои приказы. Вопросы есть?
— Да, — скрипнув зубами, ответил Стун, — каким образом мы будем держать связь?
— Вот это уже совсем другой разговор! — улыбнулся Бродяга.
Быстро раздав последние указания, Бродяга велел нам с Риной готовится к марш-броску по пересеченной местности. Самый неприятный разговор у лысого стратега состоялся с командиром партизан и с остатком сборного отряда. Ребята должны были разойтись в разные стороны, и позаботься о пленных нелюдях. Причем, каждый должен был сам решать, какого рода будет забота.
— Приказать доставить всех живыми в Город я вам не могу, так как понимаю, что это не в ваших силах. Совету я информацию по количество пленных посылать не стану. Скольких доставите, столько и будет. Все равно обмену уже не бывать… — сказал он серьезным хмурым мужикам, которые уже приняли немало бед от свалившихся им на головы агрессоров.
— Спасибо! — только и ответил за всех командир партизан.
Все остальные мужики синхронно кивнули головами.
Ни на одном из лиц я тогда не прочитал оправдательного приговора для нелюдей.
Когда-то я смотрел в фильме про индейцев, как один персонаж скачет на лошади, а второй, бежит рядом с завидной скоростью, держась за стремя. Примерно так мы неслись, держась за Бродягу. Еще в Башне он как-то пошутил, что может сделать сапоги-скороходы. Так вот, это была не шутка!
Три пары обуви-скорохода на нас троих. Держаться нам пришлось по той простой причине, что на такой скорости очень даже легко можно было разбиться. Поэтому Бродяга, как самый опытный скороход, и взял нас на буксир.
Притормозили мы только когда нам стали попадаться первые трупы. Да уж. Оказывается, защита Башни работала не только на отпугивание случайных путников, но и на отражение агрессии. Местами это были просто груды тел.
— С ума сходили и атаковали всех, кто был рядом, — пояснил Бродяга, проследив мой взгляд, — Рина, внучка, не смотри. Там местами совсем все плохо. Нечего тебе лишний раз это видеть.
А девушка и не смотрела. Она была занята плетением какой-то очень сложной цепочки из мелких безобидных заклинаний.
Я решил, что так она отвлекает себя от мыслей о том, что впереди нас ждет очень неприятная встреча, имеющая все шансы стать для нас последней в жизни.
По дороге, усланной телами нелюдей, мы быстро дошли до Башни. Для нас никаких преград больше не существовало. То ли Башня нас признала и видела в наших лицах защитников, то ли раз полностью миновав все преграды, получаешь к ним иммунитет. А может, верховный шаман попросту выжег всю защиту вне стен. Кто знает?
Возможно, Бродяга в курсе, но он сейчас так сосредоточен, что отвлекать его попусту не хочется.
Оказавшись у стен Башни, шаман не стал мудрствовать: большой круглый пролом в стене и оплавленный, превратившийся в мутное, непрозрачное стекло песок указывали на то, что здесь было жарко даже для пустыни.
Осторожно воспользовавшись разломом, приникаем внутрь. Первым все время идет Бродяга, я замыкаю нашу крошечную группу.
Сразу видно, что шаман — маг решительный. Он отнюдь не таился и дорогу расчищал себе огнем и мечом. Вот лежат две спрессованные металлические лепешки — бывшие самоходные латы. На миг мне даже жалко стало этих безмозглых и относительно безобидных любителей порядка.
От рощи, в которой мы с друзьями подкрепились и запаслись водой, не осталось почти ничего.
— Много бойцов с собой привел, — констатировал хмурый Бродяга, оглядев пространство, которое будто бы пережило налет саранчи, — посмотрим, сколько из них смогли пройти мимо двух моих каменных горгулий.