Приподнимаю голову, делаю глоток из поднесенной кружки. Да, действительно вода.
Повторяю слова. Надо же. Запомнил. Наверное, освоив один иномирный язык, остальные начинаешь щелкать, как орешки! Ну, или талант лингвистический во мне проснулся…
Флин моими успехами доволен. И улыбка у него такая искренняя, словно он себе долгожданного донора органов нашел. Мне родная мама меньше радуется, когда я раз в неделю или две в гости заглядываю. Подозрительно это. И к маме есть вопросы, и к Флину.
Он тем временем, показал и назвал мне все столовые приборы. Вполне, кстати, стандартные. У вилки, разве что всего два зубца, да ложки такие плоские, словно лопатки с выемками, а в остальном ничем кухонная утварь удивить меня не смогла. Названия я тоже уже без удивления схватил и запомнил на лету.
К тому моменту как неразлучная троица своим появлением прервала мое занятие с репетитором, я уже умел считать до двадцати, понимал и произносил названия всех предметов интерьера, частей тела, нескольких цветов и их оттенков и, среди прочего, даже пару ругательств. В общем, короткий бытовой разговор поддержать через пень-колоду мог.
Когда они ввалились в дом, парнишка тут же с профессиональной гордостью дрессировщика доложил им о моих феерических успехах на лингвистическом поприще. Чародей этому порадовался, девчонка плотнее сжала губы, от чего те из припухлых превратились в обычные, но отнюдь не в тонкие. Снова с трудом оторвал от нее глаза и посмотрел на Стуна. Этот стоял и, видимо по привычке, сутулился. Из-за этого казалось, что глядит он на меня исподлобья, однако во взгляде я прочитал интерес и уважение. Видимо, путем голосования под крылом мужской солидарности, большинством голосов какое-то положительное для меня решение этой ночью было принято окончательно! Может быть, даже отвяжут.
- Стун, Гарр, Флин, Рина – четыре. Женя – один. Веревка – нет. Хорошо? – начал я переговоры.
- Веревка – нет! – улыбаясь, подтвердил Стун и принялся разминать узлы своими каменными пальцами.
Лишний раз убеждаюсь в том, что физически очень сильные люди – добряки. Да, он меня чуть не убил, но, наверняка на то у него серьезные основания. И радости от моей смерти он не получил бы.
Стун достал из кармана какой-то флакон. Ногтем удалил сургуч с горлышка, легко снял явно прикипевшую крышку и, смочив палец жидкостью из пузырька, мазнул мне по лбу. Тут же он сделал шаг в сторону, чтобы дать возможность остальным полюбоваться его нехитрым творчеством. Мужской части коллектива мазня понравилась. Симпатяга Рина недовольно хмыкнула, очаровательно сморщив носик. Видимо, удовлетворившись реакцией, здоровяк принялся за мои путы.
Справившись с ними, добродушный дылда вернулся назад к друзьям и вместе с ними стал смотреть, как я сначала ощупал лицо, убеждаясь, что оно в порядке, а все сломанные ночью кости на своих местах, а потом и сделал небольшую разминку и растирку, разгоняя кровь по организму.
Находясь на свободе, я старался не сходить с места, чтобы лишний раз не провоцировать местных, но Гарр сам позвал меня к столу, на который уже накрывала все еще хмурая Рина.
Флин уже стоял у него и потихоньку, совсем по-детски, таскал кусочки то с одного, то с другого блюда.
Эта естественная непосредственность мальца как-то сразу разрядила несколько натянутую обстановку. Я тоже решил не сильно заморачиваться и принялся за еду без всякого мыться рук или подбора столовых приборов. Впрочем, ничего кроме ложек, из приборов на стол Рина не положила.
Еду растительного на вид происхождения и не прошедшую термической обработки я старался не более, чем пробовать, а вот на мясо и всякие запеченные блюда набросился со всей пролетарской ненавистью. Я в принципе не дурак поесть, а тут еще и голод во мне проснулся такой, будто меня неделю не кормили, но при этом постоянно давали понюхать что-нибудь пленительно вкусное. В общем, ел я за троих. Может, даже за троих с хвостиком!
Мои гастрономические подвиги никого не оставили равнодушным. Флин, впечатлившись демонстрируемым мастерством, принялся есть быстрее, чтобы не остаться голодным. Гарр окинув мою немалую тушку оценивающим взглядом, одобрительно покивал. Остальные двое отреагировали не столь понятно. Стун так и вообще ел в основном то, от чего я принял решение воздержаться: фрукты, овощи, побеги каких-то растений. Рина, как та принцесса, ела чуть меньше, чем ничего. Поэтому мне и не было совестно, что я ем за троих. Кого я обманываю? Мне бы в любом случае не было совестно. Эти люди хотели меня убить! И, объедая их, я хоть как-то компенсирую, доставленные мне неудобства.