Но это все полбеды. Обратимся к динамике развития железных дорог в России. После бума частных железных дорог в 70-х – 80-х гг. XIX века начался обратный процесс. Казенных железных дорог стали строить больше, почти все магистральные частные дороги были национализированы.
Морской транспорт, включая каботажное мореплавание, на 90 % контролировался государством, точнее, Главным управлением мореплавания.
Сухопутные дороги Российской империи находились в ведении главным образом министерства путей сообщения и министерства внутренних дел.
Практически весь ВПК царской России к 1894 г. принадлежал казне. Морскому ведомству принадлежали Обуховский сталелитейный, Адмиралтейский, Ижорский сталелитейный и другие заводы. Военное ведомство владело системой заводов, именовавшихся арсеналами, – Санкт-Петербургский, Московский, Брянский, Киевский и т. д.; оружейными заводами – Тульским, Сестрорецким и др. Горное ведомство владело олонецкими заводами (в районе Петрозаводска), а также созвездием уральских заводов.
Давайте хотя бы бегло оценим динамику развития тяжелой промышленности России. В 60-х – 70-х гг., в начале царствования Александра II, произошла приватизация нескольких заводов, в том числе Севастопольского морского завода, было создано несколько новых больших частных заводов – Обуховский, Александровский и др. Но через несколько лет началась их национализация. Тот же Севморзавод перешел в казну, Обуховский и Александровский заводы были слиты и тоже стали казенными.
В царствование Николая II военную продукцию выпускал лишь один большой частный завод – Путиловский, но это было связано с аферами великого князя Сергея Михайловича.
Автор более двадцати лет в инициативном порядке работал в военных архивах страны. Изучение материалов, связанных с производством военной техники, убедило меня в полнейшей неэффективности капиталистического способа производства в России. Ни пушек (кроме Путиловского), ни винтовок частные заводы не производили, но ГАУ для западных крепостей России периодически заказывало орудийные лафеты (станки) и различные механизмы частным заводам Варшавы, Риги, Гельсингфорса и т. д. Стоимость заказов была в полтора-два раза выше, чем на Санкт-Петербургском орудийной заводе, в арсеналах и на других казенных предприятиях. Время изготовления было в два-четыре раза больше.
Наконец я лично в архивах видел десятки дел, когда невыполненные военные заказы «прощались» частным заводам по прошествии 2-10 лет. По закону в таких случаях должны были начаться штрафные санкции, вплоть до конфискации всего частного предприятия. Но, увы, я ни разу не нашел сведений о таких санкциях.
Зато когда я работал с документами о покупке кораблей и орудий за рубежом, то создавалось впечатление, что там существовал какой-то иной капиталистический строй. Цены и качество их продукции не уступали нашим казенным заводам, а зачастую все было дешевле и лучше.
Так, после Крымской войны срочно потребовалось воссоздать флот. Казенные заводы не могли выполнить все заказы, и пришлось построить несколько фрегатов, корветов и клиперов на частных верфях Франции, Америки и Финляндии, в последнем случае их владельцами были как русские, так и финны. Так вот, построенные «за бугром» суда плавали в два-три раза дольше, чем тот хлам, которые построили наши подданные – как русские, так и финские воры.
Первая мировая война стала манной небесной для русских капиталистов. Обратимся к монографии начальника Главного Артиллерийского управления (ГАУ) в 1914–1917 гг. генерал-лейтенанта А.А. Маниковского «Боевое снабжение русской армии в мировую войну» (Москва: Воениздат, 1937). На странице 144 приведены цены на боеприпасы в 1916 г.: 76-мм шрапнель стоила на казенном заводе 9 руб. 83 коп, а на частном – 15 руб. 32 коп., то есть переплата составляла 64 %. 76-мм граната (в данном случае осколочно-фугасный снаряд) стоила 9 руб. 00 коп. и 12 руб. 13 коп. соответственно; 122-мм граната – 30 руб. 00 коп. и 45 руб. 58 коп.; 152-мм граната – 42 руб. и 70 руб. и т. д.
Об аферах наших промышленников можно написать несколько пухлых томов. Вот характерный пример. Как уже говорилось, наша армия к началу войны не имела орудий ближнего боя. Из патриотических побуждений наши предприниматели начали производство всевозможных примитивных минометов и бомбометов, представлявших опасность исключительно для собственной прислуги. Все это охотно покупалось тыловыми чинами Военного министерства, а на фронте их отказывались даже принимать. По данным того же Маниковского, к июлю 1916 г. на тыловых складах скопилось 2866 минометов, от которых отказались войска. Надо ли говорить, что среди них не было ни одного изготовленного на частном заводе.
Несколько слов стоит сказать и о нашем воздушном флоте. При создании отечественной авиации повторилась та же история, что и при строительстве паровых кораблей перед Крымской войной. Вместо того чтобы строить заводы, способные производить мощные паровые машины, их заказывали за рубежом. То, что сердце самолета – «пламенный мотор», не понимали ни «отец русской авиации» великий князь Александр Михайлович, ни наши генералы. В итоге к 1914 г. авиационные моторы изготовлялись в России лишь на двух маленьких частных заводиках. А в годы войны подавляющее большинство русских самолетов летало на маломощных импортных моторах.
В ходе войны ни количественно, ни качественно наша авиация не могла сравниться с германской. Если к началу войны русская военная авиация численно немного превосходила германскую (263 машины против 232), то в 1916 г. соотношение кардинально изменилось – 360 машин против 1604 у немцев.
Лучший русский истребитель С-16 имел полетный вес 676 кг, мотор «Гном» мощностью 80 л. с. позволял развивать максимальную скорость до 120 км/ч, вооружение состояло из одного пулемета.
Германский истребитель «Юнкерс J-2», созданный в 1916 г., имел полетный вес 1160 кг, максимальную скорость 205 км/ч, один пулемет. В следующем, 1917 г. был создан J-3, развивавший скорость 240 км/ч.
С-16 набирал высоту 3 км за 40 минут, а германский истребитель «Фоккер D-8» – 4 км за 11 минут.
Хваленый бомбардировщик «Илья Муромец» только последнего выпуска (1916 г.) имел взлетный вес 5500 кг, бомбовую нагрузку до 500 кг. Четыре мотора «Бедмор» мощностью по 160 л. с. каждый позволяли ему развивать максимальную скорость 137 км/ч. (У более ранних моделей скорость была от 80 до 120 км/ч.) Дальность полета составляла 540 км. Германский бомбардировщик «Linke-Hofmann R1» имел взлетный вес 12 300 кг, бомбовую нагрузку 8 т, четыре мотора «Даймлер» по 260 л. с., максимальную скорость 132 км/ч.
В 1917 г. германские ночные бомбардировщики стали совершать налеты на Лондон. Наши же авиаторы могли только мечтать о таких машинах. Несмотря на все усилия великого князя Александра Михайловича, превосходство в воздухе в течение всей войны было на стороне немцев.
С 1989 г. у нас расплодилось множество историков и писателей, которые с пеной у рта доказывают, что большевики нанесли предательский удар в спину нашей армии, украли у России победу и т. д. Тезис такой совсем не нов, его широко использовала фашистская пропаганда с 1923 г. – социалисты и коммунисты устроили в 1918 г. революцию и украли у Германии победу. Следует признать, что во многом это верно для Германии, но для России подобный тезис является полнейшей чушью.
В 1918 г. в Германии началось массовое производство танков, противотанковых ружей и пушек, 88-мм и 105-мм зенитных орудий и т. д. Задел германских ученых и конструкторов оказался столь велик, что на его базе к 1939 г. было создано большинство типов вооружения вермахта.