Веселая компания, состоящая в основном из моряков и рыжеволосых девиц, обнявшись в кругу за плечи, выплясывала веселый танец.
–У матросов нет вопросов,
У матросов не забот,
У матросов папиросы,
У матросов пароход! –
– Звонко выводила певица в морской форме и бескозырке, пританцовывая в такт оркестру из девиц-морячек. Особенно хороша была девушка, бьющая в барабаны и тарелки: она лихо била дробь сразу на трех барабанах, делала полный оборот на стульчике-вертушке, высоко подпрыгивала, и обрушивала палочки на медные тарелки. Саксофонистка и гитаристка тоже лихо и задорно выводили свои партии.
У матросов бескозырки,
У матросов якоря,
И подружки, как картинки,
И далекие моря! –
– Продолжала петь певица-морячка.
Под "Палубой" шумело море, темное южное небо отражало в нем миллионы ярких звезд, большинство из которых сгорели много сотен миллионов лет назад, и только сейчас их свет долетел к нам сквозь бездонные просторы галактик и звездных систем. Но гостям ресторана "Палуба" до этого не было никакого дела, – им и на нашей грешной Земле было очень хорошо. Оркестр гремел, круг танцующих ширился и все, по мере увеличения колличества выпитых горячительных напитков, ощущали друг к другу все больше и больше усиливающуюся любовь. Говорят, что не бывает не красивых женщин, бывает мало водки. На "Палубе" водки было в избытке и поэтому к полуночи все женщины были прекрасны и недостатка в поклонниках не ощущали.
Остап Бендер ел шашлык и запивал его холодным пивом. Невнимательно рассматривая танцующую в кругу публику, он увидел дюжего рыжего моряка в белой морской рубахе и широких брюках-клеш, выписывающего кренделя в такт оркестру в середине танцующего круга.
– Давай, Шура, давай! – кричали танцующие девицы, а подгулявший моряк с силой вбивал тяжелые матросские ботинки в палубу ресторана.
Неясное воспоминание шевельнулось в голове Бендера, он все внимательнее и внимательнее всматривался в танцующего матроса. Наконец, танцующий моряк повернулся к Остапу лицом и тот понял, какое воспоминание его так неожиданно взволновало, – передним стоял бортмеханик и уполномоченный по копытам, сын лейтенанта Шмидта Шура Балаганов. Балаганов тоже остановился, замахал перед лицом руками, как бы прогоняя непрошенное видение. Наконец взгляды бывших сыновей лейтенанта Шмидта встретились.
– Командор! – растерянно вскрикнул Балаганов и, расталкивая веселящийся на палубе народ, стремительно ринулся к Бендеру.
Глава 18. Ты убит, Карло!
Виктор Михайлович Полесов, постоянно испытывающий денежные затруднения, а попросту говоря, никогда денег не имевший, вдруг ощутил чувство той сладостной свободы, которую дают человеку деньги. Получив от Бендера сторублевую купюру, он разменял ее по рублю в Сберкассе и теперь ходил по городу с полными карманами денег. Он всей душой проникся той огромной ответственностью, которую взвалила на него судьба, возвысив его до полковника и соратника по борьбе самого предводителя дворянства и будущего диктатора России Ипполита Матвеевича Воробьянинова. Задание адьютанта диктатора было ему понятно: следить за таинственным греком Кондилаки и выяснить, где похитители держат маленького Ибрагима. До поздней ночи слесарь-полковник тайно следовал за греком, ни на минуту не спуская с него глаз, – но ни в чем подозрительном Константин Константинович пока замечен не был. Сначала грек отправился в ночную харчевню на постоялом дворе, где поужинал жаренной на постном масле рыбой, выпил кружку пива и отправился спать к себе в комнату. Площадь и придать ей поистине колхозный колорит, местное начальство заказало скульптуру племенного быка в полную натуральную величину; скульптуру заказали в художественном фонде областноого центра. За быка пришлось отвалить кругленькую сумму из городского бюджета, но теперь жители и гости Старгорода, посещая рынок, могли любоваться творением областных скульпторов во всей его красе. Бык поражал своим великолепием! Он был водружен на бетонную, метровой высоты тумбу, и поражал воображение народа своей натуральностью: острые рога, трубой торчащий хвост, широкий бычий лоб и пышущие огнем ноздри, бьющие о земь копыта, – так и казалось, что бык сорвется с постамента и устроит базарникам настоящий разгон. Маленькие дети при виде этого чудища плакали, а несознательные старушки-одуванчики крестились; быка выкрасили в светло-серый цвет, а на боках нарисовали черные пятна. Но самой большой достопримечательностью этого чудища были бычьи принадлежности, которые натурально висели у него между задних копыт и поражали зевак своими огромными размерами.