Солдаты на секунду замерли.
— Почему?
— Золото, — с трудом выдавил Кортес. — То золото, которое я разрешил вам взять из Мешико. В нем все дело.
Вояки оторопели.
— Как так?
— Веласкес потребовал, чтобы мы вернули все, что вынесли из его доли, — до последнего песо. Иначе обещал повесить всех.
— Но ты же нам разрешил!
— Да что я?! — горько усмехнулся Кортес. — На стороне Веласкеса закон. Это его имущество было. Нотариально заверенное. Понимаете?
Все молчали. Такой пакости не ждал никто.
— Вот то-то же… — цокнул языком Кортес. — Нет, если кто-то готов отдать незаконно взятое Веласкесу…
Солдаты возмущенно и одновременно жалобно загудели, и Кортес понимающе возложил руку на сердце.
— Вот и я так подумал. Пришлось мне своей долей рабов пожертвовать, чтобы вас не трогали. Но вы же знаете, этих чиновников, — им все, сколько ни дай, мало. Отправили на Кубу и ваше — в счет погашения, так сказать…
Солдаты убито переглянулись. Такого наглого грабежа не ожидал никто.
— Ничего, ребята, — похлопал ближайших по плечам Кортес. — Мы с вами еще разбогатеем.
А тем же вечером к нему пришел Королевский нотариус Диего де Годой.
— Вы отдали Андресу де Дуэро рабов и золото из пятины короля, сеньор Кортес, — прерывающимся голосом сказал нотариус. — А это незаконно.
Кортес окинул его внимательным взглядом. Судя по мешкам под глазами, Годой готовился к этой речи всю ночь.
— Возможно, Годой, — кивнул он. — Давайте сделаем так: вы принесете мне все документы, и мы с вами вместе сядем и посмотрим, как это можно исправить.
Годой вздрогнул, просиял и, захрустев попавшейся на пути тростниковой занавесью, вышел прочь. В считанные минуты вернулся и начал бережно перекладывать документы.
— Вот, посмотрите, сеньор Кортес, — это наше решение о выносе королевской пятины. — Как раз перед выходом из Мешико…
— Ну-ка, ну-ка… — принял бумагу Кортес. — А еще что у нас есть?
Нотариус закопошился в бумагах.
— Это опись добычи… еще одна опись на рабов… еще…
— Давайте, я помогу, — деловито предложил Кортес и принялся бегло просматривать бумаги. — Ну что ж, все понятно.
Подошел к очагу и начал с хрустом рвать старую бумагу и тут же швырять ее в огонь.
— Что вы делаете?! — охнул Королевский нотариус и кинулся спасть бесценные документы.
И тут же почувствовал у своего горла холод кастильского кинжала.
— Не надо, Годой, — серьезно произнес Кортес. — Это всего лишь бумажки. Будем считать, что они просто пропали.
— Они не пропали! — не отрывая глаз от перегорающих бумаг, болезненно выдавил Годой. — Вы их уничтожили!
Кортес недобро улыбнулся, перехватил нотариуса под руку и, не отводя кинжала, силой оттащил от очага.
— Я просто все исправил, Годой. Теперь ничего не было: ни пятины, ни добычи.
— Это противозаконно, — выдохнул Годой, стараясь не коснуться горлом лезвия.
— А кто об этом узнает? — легко парировал Кортес. — Пройдет несколько месяцев, и из тех, кто что-то видел своими глазами, в живых останется от силы человек двадцать. Уж я об этом позабочусь.
Годой шумно сглотнул и почувствовал, как по шее потекла теплая струйка.
— Ну, что, Диего, вы предпочтете договориться? — легонько встряхнул его Кортес. — Или мне и о вас позаботиться?
— Не надо, — всхлипнул Королевский нотариус. — Не надо заботиться… я… лучше я как-нибудь сам…
Спустя неделю Кортес отправил четыре каравеллы: в Кастилию, на Кубу, на Ямайку и в Санто-Доминго — с самыми разными поручениями.
Законная и, надо полагать, все еще девственная супруга Каталина Хуарес ла Маркайда получила высокопарное письмо, в котором ее Эрнан рассказал, сколько подвигов во имя Короны совершил, и сколько в ближайшие годы собирается совершить еще.
Его Величеству было отправлено длинное послание, в котором Кортес правдиво описал все чудеса этого края, а также перенесенные им и его солдатами труды и муки. Он искренне сожалел, что не сумел вынести из осажденного Мешико королевской пятины, хотя и рисковал за нее жизнью.
Дядюшка Николас де Овандо получил письмо на судне, изрядно загруженном подарками для Королевской Аудьенсии. Чиновники должны были понять, что имущество Диего Веласкеса де Куэльяра — 11 посаженных на мель и 18 стоящих на рейде судов, а также порох, лошади, провиант, оружие и солдаты — истрачено исключительно для славы Священной Римской империи!
Ну, и неплохая партия рабов ушла на Ямайку…
А спустя еще неделю Кортес начал сооружать озерный флот для нового штурма столицы, ибо стало предельно ясно: иначе стоящий в центре озера город не покорить. И когда на рейде у Вера Крус встал огромный корабль, битком набитый оружием, амуницией и лошадьми, Кортес скупил все, что привезли.