Несколько минут собравшиеся наблюдали до боли знакомые картины советских торжеств, все отличие которых от известных им хроник состояло только в портретах Троцкого на месте изображений Сталина. Потом кадры снова сменились. По залитому огнями многочисленных реклам вечернему Невскому проспекту спешили многочисленные дорогие автомобили, блестя хромированными деталями и освещая пространство мощными фарами.
— Обратите внимание, — воскликнул Алексеев. — Это Петербург в тридцать четвертом году.
— Ни дать ни взять Нью-Йорк, — усмехнулся Крапивин.
— Ну, где ты в Нью-Йорке такую великолепную архитектуру найдешь? — Басов постарался изобразить обиду в голосе.
— А вообще-то похоже, — усмехнулся Алексеев. — Во всем мире депрессия и кризис, а Петербург процветает. Помог новый курс Рузвельта. Новый президент США прикрыл множество банков, проводивших рискованную финансовую политику, и их владельцы предпочли перевести свой бизнес в Петербург. Теперь он стал одним из крупнейших мировых финансовых оффшоров.
— Мыльный пузырь, — фыркнул Чигирев. — Ничем хорошим, кроме кризиса, это не кончится.
— Смотри дальше, — мягко улыбнулся Басов.
Теперь перед их взором предстали крымские набережные и плещущееся о берег море. По дорогам двигались немногочисленные автомобили, в основном грузовики.
— Крыму не так повезло, — сообщил Алексеев. — Фактически он превратился в периферийное государство Южной Европы. Правда, промышленность у него оказалось куда более развитой, чем у балканских соседей: сказалось наличие квалифицированных инженеров, бежавших от советской власти. Но в целом экономические показатели были не на высоте. Кризис усугубляли высокие расходы на армию и на строительство оборонительных сооружений. Ага, вот важный момент. В тридцать четвертом году Врангеля на посту президента сменил адмирал Корсаков. Произошел небольшой государственный переворот, в ходе которого ключевые посты заняли более молодые офицеры. Новое поколение. Те, кто вступал в Гражданскую еще поручиками или даже юнкерами и гардемаринами. Самому Корсакову, как видите, сорок лет.
Собравшиеся увидели, как в огромном соборе митрополит благословляет молодого адмирала с волевым лицом.
— А кто такой этот Корсаков? — спросил Крапивин. — Что-то не припомню.
— Когда штурмовали Крым, ему было двадцать шесть, и он служил на одном из кораблей старшим лейтенантом, — пояснил Басов. — В нашем мире мы не нашли упоминаний о нем. Либо погиб, либо бежал в эмиграцию, где ничем себя не проявил. А здесь он развернулся. Сразу начал реформу армии. Создал вооруженные силы нового типа, заточенные под задачи обороны полуострова. И вместе с тем сохранил боевой потенциал Добровольческой армии, которая продолжала существовать еще со времен Врангеля. При нем на вооружение крымской армии попали многие передовые системы, разработанные русскими инженерами, в частности истребители и штурмовые бомбардировщики Сикорского. Он привел на высшие командные посты тех офицеров, которые готовились уже не к прошлой, а к грядущей войне. Ну и в общественной жизни Крыма он тоже сделал кое-какие реформы. Что называется, ослабил вожжи. Появились политические партии, хотя коммунистическая идеология оставалась под запретом. Пресса обрела определенную свободу.
— Что-то мне кажется знакомым этот храм, — заметил Чигирев.
— Точная копия московского храма Христа Спасителя, — улыбнулся Басов. — Как раз построена в Симферополе, столице южной России, к тридцать четвертому году. Его возведение начали в двадцать девятом, сразу после того, как православная церковь Крыма была отделена от московского патриархата. А оригинал в Москве, как и у нас, был взорван в тридцатом. Там вообще многое шло так же, как и у нас.
На трехмерном экране появилось изображение какого-то заседания. На сцене, украшенной портретами Ленина и Троцкого, разместился президиум. Чуть поодаль, за перегородкой, сидели потупившиеся и осунувшиеся люди, на которых с гневом взирал зрительный зал.
— Публичные судебные процессы, — объявил Алексеев. — Начались в тридцать четвертом и продолжались до тридцать восьмого. Таких массовых репрессий, как при Сталине, не было, но партноменклатуру, высших армейских чинов и верхушку НКВД Лев Давыдович почистил основательно. Кстати, перестрелял всех своих давних недругов — выходцев из Первой конной армии во главе с Буденным и Ворошиловым. Тухачевский тоже не ушел от пули. Бухарин, Рыков, Томский, Каменев — все получили свое. Ну и обычных людей под расстрел и в лагеря пошло немало.
— Сделав однажды выбор, надо идти до конца или отказываться от поставленных целей, — повторил Басов. — Диктатура держится на страхе, это закон.
На трехмерном экране появилась картина воздушного боя. Краснозвездные И-16 сошлись в жестокой схватке с самолетами неизвестной конструкции, на крыльях которых были нарисованы бело-сине-красные круги. Сбитые машины падали в море. Потом зрители увидели, как высаживается на берег десант красноармейцев и как безжалостно уничтожает его береговая артиллерия и пулеметы из дзотов.
— В тридцать восьмом Троцкий попытался взять Крым, но потерпел неудачу, — сообщил Алексеев. — Все атаки были отбиты. Конфликт прекратился без всяких переговоров, а советскому народу было объявлено, что попытка засевших в Крыму белых генералов реставрировать монархию в России провалилась.
Теперь на экране появилась новая картина. Молотов и какой-то лощеный господин подписывали в присутствии Троцкого документы.
— Пакт Молотова — Рибентропа, — объявил Алексеев.
— Господи, и здесь Молотов! — воскликнул Чигирев.
— Исполнительные бюрократы всем нужны, — засмеялся Басов. — Терпение, друзья. Вы еще увидите много знакомых лиц. Люди, для которых главная цель — власть, хорошо уживаются при любом правителе. А пока смотрите дальше. Последствия здесь те же самые.
На экране советские войска маршировали по улицам Каунаса, Риги и Таллина, потом немецкие солдаты крушили польские пограничные столбы и шли по улицам Варшавы. Колонны пленных польских солдат и офицеров брели на восток под конвоем красноармейцев. Наконец, показали совместный советско-германский парад в Бресте.
— Мне очень жаль, Янек, — произнес Басов.
— Что поделаешь, — печально вздохнул Янек, — те же самые ошибки — те же самые последствия.
Теперь на трехмерном экране красноармейцы в зимних шинелях цепью бежали по заснеженному полю.
— Да это никак финская война! — воскликнул Крапивин.
— Именно так, — поддержал его Алексеев. — Здесь, правда, основные действия разворачивались в Карелии. Но последствия были те же: Финляндия отдала часть своей территории и отстояла независимость. Правда, эта война очень сильно ударила по экономике Петербурга. В Европе уже разгоралась Вторая мировая война, и Питер ожидал тот самый экономический кризис, о котором предупреждал Сергей. Спекулянтов и теневых финансистов как ветром сдуло.
Теперь на экране немецкие солдаты крушили советские пограничные столбы. Поднимая тучи пыли, немецкие механизированные дивизии рвались на восток, а колонны пленных советских солдат понуро шли на запад.
— Похоже, все, как и у нас, — печально констатировал Крапивин.
— Как сказал Янек, те же ошибки, те же последствия, — подал голос Басов.
— Странно, что ошибки те же, — проворчал Чигирев.
— У них тот же опыт, те же цели, одинаковые жизненные установки, — ответил Басов. — Неудивительно, что они совершают те же ошибки.
Теперь на экране шел морской бой. Военные корабли под Андреевскими флагами вели артиллерийскую дуэль с турецкими кораблями. Было заметно, что русские артиллеристы значительно точнее своих противников.