- Да,- Хала поспешно кивнула.- Наш друг – Мигл. Его почему-то не повели с нами, а оставили там, у моста
Мар дернул щекой.
- Соболезную.
Трех гномов оставили в одиночестве. Они сбились кучкой под косыми взглядами других пленников и зашептались:
- Что будем делать?- спросила Энна.
- Сбежать не получится,- мрачно припечатала Хала.
- И что, сядем здесь и будем ждать смерти?
Вместо нее ответил Янир:
- Ждать будем, но не смерти, а удобного случая. Возможно, что-нибудь подвернется нам под руку. Так что смирись…женушка,- какое-то время он помолчал, почесывая свою рыжую бороду, а затем ткнул Халу локтем.- Тоже мне, представила нас! И имена какие выдумала… и могла бы меня и своим мужем назвать.
Хала не ответила, лишь неопределенно что-то буркнула в ответ.
Черные Личи и их слуги – в основном это были гоблины, мелкие орки и скерлы - весьма плохо обращались со своими пленниками. Их кормили один раз в день чем-то странным - жидким и склизким, что приходилось вычерпывать руками из большого котла, - а навещали лишь тогда, когда приводили новеньких или когда забирали кого-то из пленников.
Так пролетело несколько дней. Наши путники утратили свой былой лоск и былые надежды. Янир вяло сидел у дальней стены и лишь иногда отвечал на настойчиво задаваемые вопросы. Хала разглядывала обстановку вокруг в тщетной надежде своим усталым мозгом отыскать путь к спасению. А Энна помогала рыть «подкоп», бормоча что-то себе под нос. Мара пару дней назад забрали и настроение в пещере было упадническое.
Издали послышались шаги и хрюкающе-храпящие звуки приближающихся гоблинов. Пленнники дрогнули и сбились в одну кучу в самом дальнем краю пещеры. Закрыли спинами «подкоп».
- Кого?..- прозвучал слабый голос во тьме.
- Да без разницы,- услышала внезапно Хала злое бормотание Янира.
Она подползла к нему и осторожно села рядом. Сжала пальцами грязную ладонь. Страж Поверхности даже не взглянул на нее, буравя взглядом барьер у входа.
Из тьмы высыпало с пяток гоблинов. Покачиваясь, они приблизились к барьеру и выставили вперед копья. Барьер не снимали – ждали Черного Лича, который сделает это и сразу возьмет под контроль разум нужного гнома. Однако вместо одного Лича явилось трое.
Пленники дрожали, пока слабо мерцавший магический барьер медленно растворялся. А потом встали и зашагали на выход. Все сразу.
Сердце Халы пропустило несколько болезненных ударов, когда рука Янира выскользнула из ее. Умирать не хотелось.
Гномы шли по каменному коридору обратно наверх длинной цепочкой, сбоку тщательно контролируемые гоблинами. Слышался плач, вырывающийся из-под гнета контролирующего заклинания. Поднялись к реке, перешли через мост и отправились дальше вдоль вонючего сероводородного потока.
- Мама, нас съедят?- детский голосок с трудом боролся с чарами Личей.
Этот вопрос остался без ответа.
Ноги пленников подкашивались, а их все вели и вели вперед. Вели так долго, что гномы даже начали сомневаться, что их хотят съесть, а не загнать до смерти. По внутренним ощущениям Халы они передвигались целый день по полузатопленным грунтовыми водами туннелям. Остановились на ночлег в крошечной пещерке, где гномы легли прямо на пол, тесно прижимаясь друг к другу. Сторожи-гоблины ходили среди них, без стеснения наступая на части тел, но пленники настолько устали, что не обращали внимания. Дети плакали, им в такт всхлипывали слабовольные взрослые.
Хала безмолвно лежала в темноте. Плен – не самое страшное, что случалось с ней за время военной службы. Но страшило будущее. Если ты оказываешься в бою с опасным противником, то выхода, как правило, два – ты либо сможешь, либо умрешь. Здесь же впереди лежала жуткая неизвестность.
Янир ушел в себя, а Энна не переставала шептать себе под нос даже после целого дня в пути.
- Камень здесь темный,- внезапно сказала она в темноту.- Он умыт кровью.
- Спасибо,- фыркнула Хала.- В обиталище нечисти по-другому быть не может.
Чтица Рун замолчала.
На следующий день их покормили все той же жижей и погнали дальше вперед. Краем глаза Хала заметила, что Черных Личей стало четверо и содрогнулась. Второй, третий и четвертый дни пути мало отличались от первого. Только туннели становились все сырее. Вода хлюпала не только под ногами, но струилась по стенам и забивалась в легкие влажным спертым воздухом. На четвертый день погиб ребенок – маленький, безбородый еще мальчишка. Он заснул вечером рядом с матерью и уже не проснулся. Весь следующий день его мать передвигала ногами под принуждением Личей и издавала низкие горестные вопли, вселявшие еще больше отчаяния в сердца пленников.