В середине пятого дня их привели в очередную пещеру и снова заперли. Здесь стояла вода по колено, но по самому краю было небольшое возвышение – крохотная площадка твердого и лишь слегка влажного пола. Места на ней всем не хватило, и гномы по очереди вставали на это возвышение, чтобы дать ногам отдохнуть.
Хала первым делом сняла сапоги. Об этом она мечтала с самого начала, однако магия Личей не позволяла это сделать. В сапогах, наполненных водой, ноги прели, воняли, гнили заживо. Она уже давно перестала чувствовать в них боль, лишь немое оцепенение. Трясущимися от слабости руками Хала отвязала от своей одежды шнурок, перевязала сапоги и перекинула их через плечо. Стоять босиком в холодной воде было чуть более приятно, чем в мокрой обуви.
Янир, стоя с ней рядом, наклонился, чтобы сделать то же самое, однако пошатнулся и плюхнулся в воду.
- Черт,- пробормотал он тусклым голосом.
Хала протянула ему руку, мечтая не свалиться самой.
- Спасибо,- Страж Поверхности встал и через очень долгое время тоже оказался с сапогами на плечах.
Энна, стоя на сухом участке, как и другие гномы, смотрела на них слегка заинтересованными глазами, однако не последовала примеру.
- На мозг будто села жена булочника, - промолвил Янир.- Мы очень глубоко, в ушах звон не прекращается.
- И далеко от всех гномьих дорог,- согласилась Хала.- Это владения нечисти.
- Другого и не стоило ожидать, - вздохнул Янир.- Что ж, мы прожили неплохую жизнь. И спасибо тебе… за все.
- Ты себя уже хоронишь?- слезы подступили к ее глазам. Слезы злости и отчаяния.
Он пожал плечами и ничего не ответил.
- Между нами ничего не закончилось,- вдруг выпалила Хала. В своей жизни, полной борьбы за то, чтобы жить так, как считает правильным, она жалела лишь об этом. О том, что не смогла побороться за свои чувства.
- Знаю,- ответил рыжебородый гном и попытался выдавить блеклую тень своей прежней лучезарной улыбки.- Нам лишь устроили долгую паузу.
Хала вздохнула и вспомнила, что после изгнания Янира не имела никаких отношений с мужчинами. Да и он был единственным гномом, что воспринимал ее не как наглую избалованную девчонку и не как конкурента.
- Спасибо,- произнесла она.
Потянулись долгие, исступленные часы ожидания. К гномам никто не заходил, они сидели в сырой темноте подобно крысам и молчали. Молчали и прислушивались к странным нарастающим звукам снаружи. Сперва они были едва различимыми и походили на приглушенное хрипение, затем усилились и стали разбавляться чмокающими и чавкающими звуками, а затем начали доноситься и громкие взвизгивания.
Сердца гномов похолодели. После очередного визга они стали переглядываться меж собой в темноте.
- У них дети!- закричала вдруг гномиха, сын которой погиб в дороге. Хала даже имени ее не знала.- Они издеваются над детьми!
- Да заткнись ты!- рявкнул вдруг последний оставшийся солдат.- Всю дорогу выла и здесь начала!
- Но мы должны…
- Молчи! Себя бы спасти!
- Чудовище…
Женщина, хлюпая водой, доходящей ей до бедер, ушла в самый дальний конец пещеры и там скрючилась. Только всхлипывания и плеск воды выдавал теперь ее присутствие.
- А ведь и правда похоже на звуки детенышей,- сказала Энна. Она стояла у самой стены и, прислонив к ней ухо, внимательно прислушивалась.
Гномиха в углу зашлась плачем еще сильнее. А Хала навострила уши. Она редко когда имела дело с детьми, однако прислушавшись к звукам вне пещеры, поняла что подруга права. Писки и визги быстро напомнили о том времени, когда принцесса жила в трущобах Гырнура и кругом носилась гномья детвора.
- Не похоже, что над этими детьми издеваются, - промолвила она.
- У нечисти ведь тоже есть собственные детеныши,- сказал Янир.- Не все орки, гоблины и прочая дрянь вылезла из Великого Разлома. Многие родились уже после. Вспомните хотя бы как мы пробирались мимо семейства гоблинов, так было много… маленьких.