От вопроса офицера по спине Гейба побежали мурашки. Он наклонился и посмотрел на фотографии с места преступления. За кухонным столом дома Прустов лицом вниз сидел мужчина. На втором фото, сделанном сбоку, четко было видно лицо: это был Гейб Донлеви.
«Господи, Всемогущий! Я же мертв!»
Резкое сужение зрения полностью исчезло, когда он осознал увиденное. Его мозг атаковали изображения, которые он не мог постигнуть. Однако одно стало ясно: ни один из присутствующих в кабинете не видел и не слышал его.
«Должно быть, я призрак».
Когда покойный сыщик смирился со своим новым состоянием, молодой офицер приступил к своим обязанностям, оставив сержанта Стэнвик одну в кабинете. Она сразу же обратилась к изучению лежащего перед ней дела.
— Какой позор, — едва слышным голосом проговорила она. — Вы, возможно, и величайший сыщик в этом городе, а дело так и не раскрыли.
«В городе? Да я величайший сыщик в мире! И у меня никогда не было случая, которого бы не раскрыл. Черт возьми, камера смертников тюрьмы «Метрополитен» заполнена убийцами, которых я отправил за решетку».
— Теперь, конечно, могу воспользоваться вашей помощью, — засмеялась она.
Донлеви почувствовал странное покалывание в ступнях, похожее на то, когда его кровообращение временно приостановилось. Это ощущение быстро распространилось на ноги, туловище и, наконец, на руки и голову.
— Ни хрена себе! — вскрикнула Кендалл Стэнвик, когда увидела перед собой призрак.
— Ты меня видишь? — спросил Гейб.
Сержант, потеряв дар речи, кивнула в ответ.
— Ты, вероятно, можешь меня и слышать.
Еще один кивок.
— К-кто вы?
— Не узнаешь? Моя фотография перед тобой. Я величайший детектив в мире. Полагаю, я здесь, чтобы раскрыть свое убийство.
Кендалл закрыла глаза и сделала глубокий вздох.
— Ты плохо выглядишь, сержант. Может, закуришь?
— Даже если бы курила, то не смогла бы сделать это в здании.
— Почему? Ведь это же полицейский участок.
— Правильно, но в общественных местах не курят.
— С какого времени?
— Вы представляете, какой сегодня день?
— Вторник?
— День, а не день недели.
— 13 июня 1948 года.
Кендалл взглянула в папку. В соответствии с отчетом Гейба Донлеви убили 13 июня 1948 года.
— Семьдесят лет назад.
— Странно! Не думаешь ли ты, что я знаю…
Неожиданно в маленьком кабинете без окон некоторые предметы стали выглядеть чуждыми его миру.
«Эта штука с подсвеченными кнопками — телефон?»
— Многое изменилось с момента вашей гибели, — заявила сержант.
Теперь настала очередь Гейба замолчать и кивнуть.
— Раз вы уж здесь, а я не сошла с ума, воспользуюсь вашей помощью.
— Конечно, чем могу помочь?
— Скажите, кто вас убил, и я найду необходимые доказательства, чтобы закрыть дело.
— Черт возьми, женщина! Откуда я знаю, кто меня убил? Мне стреляли в спину. Прости, я не хотел срываться. Позволь взглянуть в эту папку. Может, что-то осенит меня.
Когда Гейб уселся в кресло для посетителей, читая старые полицейские отчеты и показания свидетелей, в кабинет Кендалл входили и выходили из него какие-то люди, не подозревающие о присутствии призрака.
— По-моему, вас никто не видит и не слышит? — спросила сержант.
— Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.
Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.
Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:
— Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.
— То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.
— Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?
— Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.
— То есть?
— Ее арестовали за убийство мужа, — пояснила Кендалл.
— Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.
— Присяжные в это не поверили.
— Только не говори, что женщину осудили.
— Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.
Гейб сделал недовольный жест.
— Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.