— Вот и приехали, — сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.
Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.
— Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, — сказала она охраннику за столом.
— Прочтите, сержант Стэнвик, — произнес он, возвращая ее жетон. — Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.
— Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.
— Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.
— Позвольте встретиться с ним.
— Нужно предварительно записаться на прием.
— Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?
Охранник передал сержанту визитную карточку.
— Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.
Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.
— Придется возвращаться, — сказала она со вздохом.
— Посиди-ка в машине, — сказал Гейб. — Я все улажу.
— Что вы собираетесь делать?
— Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?
— Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?
— Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.
— Ладно, будьте осторожны, — предупредила Кендалл.
— Осторожным в чем? — засмеялся он. — Я же мертв.
Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.
«Клянусь, что где-то раньше ее видел».
Мимо прошли две заключенные, немного моложе первой, и еще больше ослабили его чувство дежавю. Когда он осмотрел четвертую камеру, вопрос о личности женщины отпал.
— Рокси Вэйн! — громко крикнул он.
Рыжеволосая искусительница подняла голову и взглянула ему в глаза.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросила она.
Детектива не удивило, что она смогла увидеть и услышать его, так же и то, что она не постарела с момента, когда в 1944 году из зала суда ее отправили в камеру смертников тюрьмы «Метрополитен».
— Вот ты где, — закричал на призрак мускулистый охранник.
Вскоре к нему присоединился второй здоровенный качок, и двое подхватили бывшего детектива.
— Что вы делаете? Отпустите меня, — закричал Гейб.
— Успокойся. Пойдешь с нами, — настаивал самый крупный из охранников.
— Куда вы меня ведете?
— ОН хочет тебя видеть.
— А кто это «он», начальник?
— Замолчи и шагай.
Один из тюремщиков открыл дверь, на которой было написано: «Не входить. Посторонним вход воспрещен», и два мускулистых мужчины толкнули детектива через порог в просторный домашний кабинет особняка Ист-Хэмптон. Гейб, ошибочно полагая, что все еще находился в тюрьме, одобрительно присвистнул от увиденной обстановки.
— Шикарный кабинет для тюрьмы, — подумал он. — Бьюсь об заклад, что налогоплательщики не знают о его существовании.
— Это не общественное здание, а мой дом.
Донлеви с испугом повернулся на голос.
— Кто это?
Гейб увидел, как через стеклянные двери, ведущие из балкона с видом на Атлантический океан, вошел мужчина.
— Вы начальник?
— Вряд ли.
Мужчина был явно продуктом другого времени. Его волосы с проседью на висках были длинными и завязаны хвостом сзади. На нем сидели джинсы от Гуччи стоимостью 1200 долларов, которые детектив посчитал бы «рабочей одежкой». Вместо рубашки на нем сидела футболка темно-синего цвета с логотипом команды «Янки» на груди.
«А что это у него на ногах?»
— Если ты не начальник, тогда кто?
— Меня зовут Клэй Хелфрих, но для тебя я Бог.
— Ты что, комик?
— Нет, писатель. Написал шестьдесят семь книг, каждая из которых стала бестселлером.
Гейба это не впечатлило.
— Не такой уж я читатель.
— Знаю. На самом деле мне известно о тебе все. Видишь ли, я создал тебя.