— Держать строй! — кричат десятники не давая людям бездумно кинуться в атаку. Уже больше половины зашло и выстроилось в строй, ощетинившись копьями, мы не давали подойти врагам, начав их щемить.
Штурм продлился пол часа. Под конец, я покинул строй и устроил оркам персональный ад, сжигая их живьём.
Расставив дозорных, мы принялись собирать трофеи и оттаскивать ренненых. Даже в такой удачно прошедшей операции у нас были потери. Пять человек двухсотых и шестнадцать трехсотых. Несколько тяжёлых. Трое убитых было в отряде "дезертиров", они пошли в бой в первых рядах, и полностью доказали что достойны биться рядом с нами.
Захваченную деревню я решил использовать как наш штаб и базу. Хоть прошлый лагерь я постоянно улучшал, постройкой тех же стен и рытьем рвов, крепкий частокол и дома, казались лучшей альтернативой. Поэтому мы начали захоронение тел погибших ранее солдат. Их насчитали более тридцати.
— Что мы будем делать с орками, тоже хоронить?! — задал вопрос молодой пехотинец.
— Хуй им, а не такая честь. Оттащить подальше от лагеря и пусть этим пидорасам которые моих людей убивали, собаки лица жрут! — ответил я и это устроило всех.
***
Перегруппировка сил заняла немного времени. Воины находившиеся в старом лагере быстро его свернули и подтянулись к нам. Я же как и положено отправил письмо, где отчитался об уничтожение орков, захвате деревни и о том что мы продвинулись дальше, начав закрепляться. В общем типичная рутина.
Помимо всего, мы смогли освободить восемь взятых в плен солдат, которые были сильно потрёпаны, но сохранили рассудок и горели местью. Также в деревне были и мирные, которых мы вывели и решили отправить по направлению наших земель. Написав записку, чтобы деревенских не убивали, отправил в сопровождении пять пехотинцев. Вернувшись, они отчитались об успешной переправки.
Под вечер, вышел из своего дома и прошёлся по лагерю. Воины занимались кто чем, разумеется, кроме тех счастливчиков которые дежурили по лагерю. Кто чистил оружие, кто тренировался (всего пара человек), кто просто бездельничал, единственное, что в лагере не происходило, так это пьянство. Как показала это война, что длится больше недели, большинство командиров позволяли своим подопечным натурально бухать, от того они становились не боеспособны. Стоило добраться до власти, в первую очередь я запретил пьянство. Любой кто нарушит мой приказ, будет обнулён на месте. Это касалось вообще всех, в том числе десятников и сержантов. Поэтому в моём взводе была железная дисциплина, хоть многим рыцарем это не пришлось по душе.
Обойдя лагерь и проверив посты, пошёл проверять снаряжение бойцов, еду, и прочую амуницию. Успокоился только под ночь, когда всё, даже самое не значительное было учтено. Вот не могу я спокойно отдыхать если что-то идёт не так как я задумал или находится не под контролем. Сразу начинаю нервничать и один хер не отдохну по итогу. Возвращаюсь в свой обитель с мыслью, что лагерь находится в боеспособном состоянии.
...
Когда мужчина покинул казарму, воины облегчённо выдохнули, начав рассаживаться по койкам. Самодур, как прозвали про себя взводника, вновь пришёл с проверкой и чуть ли не в сменные трусы залез каждому, проверяя наличие исправного оружия, брони и прочих вещей. Постоянно доставалось и дежурным, которые призваны сторожить покой отдыхающего лагеря. Казалось командир специально искал до чего придраться. То не так ходят, то не так сидят за бойницами, мол поэтому их будет легко "снять". Это поведение вызывало шутки в сторону слишком уж, неуверенного в своих силах командующего. Но никто не смел высказывать претензии в лицо, так как это грозило внеочередным дежурством и копанием рва, который они и так каждый день накой то черт рыли. А бунтовать ни кто не хотел. Хоть самодур и был слишком заносчив, но несколько штурмов и отбитые сотни земель с минимальными потерями показали, этот человек на своём месте. Все рыцари признавали это.
...
— ...Тревога! Тревога!
Кричали за окном, а труба вторила этим голосам. По ощущениям прошёл всего час, и что-то произошло.
—... Напали! К оружию! — к моменту когда голосистый парень прояснил ситуацию, я уже стоял полностью облачённый в доспех, готовый вступить в бой.
— Командир! — ворвался Рапир. — Орки, командир! — больше ничего не слушая, я вышел на улицу.
Солдаты, как и было отработано на учениях, сбивались в строй, зажигали костры и факела.