Радует что кто-то успел отправить сообщение, значит шанс спасти хоть кого-то не нулевой.
Карта резко оповестила об врагах и союзниках. Я рассмотрел поле боя и пришёл в ярость. Создав "Ночное Солнце", запустил его высоко в небо где взорвавшись, заклинание осветило место сражения. Отдаю все нужные команды, звучит последний вой труб и мы срываемся мстить.
Чёртовы предатели начали бежать, но лишь малая часть успела уйти обратно в лес, остальные попали под копыта. Вопли ужаса и боли разнеслись по округе. Разрубив ренегата, увидел ещё нескольких опасливо косившихся на нас, но не убегающих. "Вам же суки и хуже!".
— Нет! стой! Они свои! — закричал рыцарь в последний момент, останавливая мой клинок. Оглянувшись на побелевших от ужаса крестьян с красными повязками, отдаю приказ.
— Всех с красным маркером не убивать! С красными повязками союзники! — мой крик по цепочки передали сержанты и десятник.
Втоптав в грязь тела врагом, мы остановились и принялись оказывать помощь раненым, коих с нашей стороны было много. В первую очередь я стал выискивать глазами Рапира. Расспросив рыцаря, которому выбили глаз, я узнал что он должен быть где-то здесь. Но среди стоявших на ногах я его не увидел, на мои окрики он также не отзывался. Потом я обратил внимание на вдавленный в землю силуэт, в ярком костюме рода. Такая вещ могла принадлежать только моему знакомому. Расталкивая всех, я нагнулся над телом мужчины.
— Рапир, ты как?! — на меня смотрели тусклые глаза. Я потряс тело, бубня что-то вроде, "держись, сейчас достану зелье" но обратив внимание на разорванный живот и лужу крови под ним, понял, моя помощь не требуется. Отмахнувшись от системного сообщения о гибели нескольких людей из моего отряда, уставился в никуда. — Рапир, как так-то, а? — досихпор придерживая рукой голову мужчины, из рта которого текла струйка ещё теплой крови, вопрошал я. — почему ты не смог протянуть ещё пару минут?!
Аккуратно положив тело на землю, поднялся.
— Все кто может держать в руках оружие, стройтесь! — в моём голосе не осталось ничего кроме стали. — мы вернёмся в деревню, где остались наши, ибо своих мы не бросаем! Вернёмся и отомстим за пацанов!
Быстро выдвинувшись, прошлись по лесу, нагоняя всех бежавших. Хоть они и прятались по оврагам, от моего "взора" у них не получилось скрыться. Затем мы вышли к деревни. Завязался хилый, скорее лишь, показательный бой, в котором у противника небыло шансов. Я заранее создал несколько отдельных отрядов, которые заходили с нескольких сторон, не дав бежать отступающим.
— Как командующий ротой, я выношу приговор предателям, и мой приговор, это — смерть!
Мой голос разнёсся по всей деревне, и люди сорвались, горя праведной местью за убитых товарищей. Проходясь по домам, солдаты вырезали всех кто мог сопротивляться, а кто не мог, был пленён. Всё ценное из домов выносилось и скидывалось в кучу. Коровы, быки, лошади, также выводились на улицу. Жалости не было, бала ненависть. Раз они не захотели быть на нашей стороне, пришло время показать обратную медаль воинской ярости. Не я один испытывал злобу и чувствовал боль из-за предательства. Когда ты воюешь за людей, проливаешь пот, кровь и слёзы, переживая все ужасы войны, а потом тебя цинично предают, режа твоим друзьям и боевым братьям горло, очевидно ты захочешь причинить максимальное количество боли тем кто это сделал, такой боли, которое только способно выдержать их тело. Выйдя к самому большому зданию, где видимо всё и началось, вижу павших братьев. У одного всё лицо в глубоких порезах от ножа, а он сам в крови, как своей, так и чужой. В глубине дома валяется тело с разбитым черепом. Восстановив хронологию событий, вышло следующее. Большинство солдат, по какой-то причине уснули за столом где ели. Те кто стояли на посту, поняв что, что-то не так, подняли тревогу, но видимо не ожидали что предать их могли крестьяне. Этому свидетельствует аккуратно перерезанное горло. А так разрезать его не получиться если жертва сопротивляется. К тому же все постовые были в броне и с оружием. Это значит что они могли дать отпор в случае прямого нападения. По итогу, пережившие первую атаку подняли тревогу. Половина, как я понял, отравленных, смогла очнуться, приняв бой. Воин перепачканный в крови, вступил в рукопашную схватку с ренегатом вооруженным ножом, смог справиться, убив того голыми руками. Но когда он попытался убежать, его проткнули копьём в спину. Дальше сюда подошло подкрепление, из соседнего дома и видимо от сюда они приняли решение прорываться в лес. Испачканный в крови витязь, открыл глаза. Он оказался ещё жив. Тут же к нему метнулись сослуживцы и принялись оказывать помощь. Сражение к этому моменту уже закончилось нашей, полной и безоговорочной победой. Часть воинов была отправлена прочесывать лес в поисках возможных беглецов.