– Мадам?.. Прошу прощения, мадам, но вы, кажется, не расслышали, что я сказал.
Кэсси Линвилл растерянно посмотрела на стоявшего перед ней нервозного молодого человека, не в силах сообразить, кто же это такой. Затем ее взгляд прояснился, и она усилием воли вернула себя к действительности. Что это ее так вдруг отвлекло? И не странный ли он, этот парень, Артур Браун? Неужто Фрэдди не мог подыскать для этой цели кого-нибудь получше? С ее точки зрения, этого недотепу никак нельзя было назвать человеком способным и достойным доверия, а ведь именно так охарактеризовал его Фрэдди. Она сжала губы, размышляя о том, что протеже ее брата похож скорее на жалкого бесхребетного лизоблюда – вот на кого!
– Итак? – спросила она ледяным тоном, решив, что в данном случае уже ничего нельзя изменить. – Вы говорите, что видели завещание моего деда, не так ли? Так что же в нем содержится?
С лица Артура сбежали последние следы краски, его и без того бледная кожа стала как-то подозрительно мучнисто-белой.
– У меня не было возможности прочитать его целиком, мадам. Я ведь редко когда остаюсь в конторе один, вы же знаете, к тому же мне пришлось порядком помучиться, прежде чем я открыл сейф...
«Без сомнения, так оно и было, слишком уж дрожат у него руки», – подумала с отвращением Кэсси.
– Продолжайте, продолжайте.
– У меня едва хватило времени, чтобы бросить на документ быстрый взгляд, – заикаясь, пробормотал Артур. – Там ведь так много страниц, а я боялся, что кто-нибудь войдет и увидит...
– О чем это вы? Вам заплатили за то, чтобы вы узнали, кто же наследует состояние дедушки, так что вовсе не обязательно было вчитываться в каждый параграф этого документа!
У Артура на шее спазматически задвигалось адамово яблоко.
– Да, я знаю, мадам, – выдохнул он с отчаянием. Кэсси старалась сохранить внешнее спокойствие, но пальцы ее конвульсивно впились в подлокотники кресла.
– Итак, мистер Браун, кто же наследует? Мой брат, лорд Линвилл, разумеется, не так ли?
Артур закашлялся, чтобы хоть как-то оттянуть время. Он не сомневался в том, что ее светлость воспримет новости не наилучшим образом. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что это злобная и мстительная женщина, настоящий дракон, способный сожрать тебя, если сообщишь ему вовсе не то, что желал бы услышать он. И хотя молодой человек бесконечно презирал себя в данный момент за содеянное, сожалея о том, что, поддавшись импульсу, принял от лорда Фрэдди Линвилла весьма крупную взятку, солгать ей он все же не мог, ибо был бы, знал он совершенно точно, тотчас же уличен во лжи, как только по возвращении мистера Бигтса из Восточной Англии будет официально оглашено завещание.
Судорожно вздохнув, он произнес потерянным голосом:
– Это мисс Чина Уоррик, мадам.
Когда в ответ на его слова в комнате воцарилось мертвое молчание, он осмелился бросить в ее сторону испуганный взгляд, и в тот же миг сердце у него ушло в пятки. Кожа на застывшем лице леди Линвилл, как бы натянувшись туго на череп, приобрела жухлый цвет старого пергамента, отчего родинка на подбородке стала вдруг по контрасту особенно заметной. Ее длинные, унизанные драгоценностями пальцы вцепились, словно когти, в подлокотник, и Артур, бессознательно отступив от нее на шаг назад, почувствовал, как его прошиб холодный пот.
– Мадам, вы меня слышите? Я сказал... Бесцветные птичьи глаза, сверкавшие хищным блеском, медленно обратились в его сторону.
– Я слышала вас очень хорошо, мистер Браун.
Артур, одновременно зачарованный и устрашенный нечеловеческим оскалом ее желтых зубов, стоял в нерешительности, чувствуя, что не может просто так повернуться и уйти. Его сомнения разрешила Кэсси. Снова повернувшись в его сторону, она скомандовала в бешенстве:
– Чего вы ждете? От вас больше ничего не требуется! Убирайтесь!
Десять минут спустя Фрэдди спешно разбудили и призвали в элегантный салон его сестры. С запавшими, покрасневшими глазами, с синяком на левом виске, в грязной, измятой одежде, он вовсе не походил на того красивого молодого денди, каким предстал перед своей молодой и наивной кузиной еще накануне вечером. Да и манерами своими он больше напоминал пьяного и распущенного приказчика, а вовсе не благородного джентльмена, равного по рождению королю.
– Должен сказать тебе, что голова у меня просто раскалывается, – заныл он, как только Кэсси закрыла за ним дверь гостиной. – Мне лучше бы остаться в постели, а не вскакивать ни с того ни с сего, чтобы, видите ли, ублажить вашу светлость. Если бы вчера не этот проклятущий... Черт возьми, да что с тобой?
Кэсси прекратила мерить шагами комнату.
– Что со мной? – как эхо, повторила она, глядя на него с откровенным презрением. – Ты бы лучше спросил об этом у своего дражайшего, отошедшего в мир иной деда! Могу поклясться, что он спятил, перед тем как умереть!
– Успокойся, Кэсс, – жалобно попросил он, схватившись за голову, которая и без того разламывалась на части, а от ее пронзительного крика и вовсе превратилась в источник невыносимых страданий. Резко возросшая пульсирующая боль вызывала у него ассоциацию с ударами молота.
– Успокоиться? Как это успокоиться?! Да ты знаешь, что натворил этот простодушный болван? Он оставил тебе в наследство лишь один ничего не стоящий титул! – Она засмеялась горьким смехом, заметив на его беспутном лице недоумение. – Не удивляйся, дорогой мой младший брат, сейчас растолкую, что и как! У меня только что был с визитом мистер Артур Браун – эта тряпка, которая только и может, что хныкать. Так вот, он любезно поведал мне, что мы теперь бедны, как церковная мышь. Все наследует Чина! Все-все! Ты меня слышишь? Все здесь отныне принадлежит ей!
Фрэдди побледнел.
– Но этого не может быть! Конечно, я знаю, что старик души в ней не чаял...
– Души не чаял? – усмехнулась мрачно Кэсси. – Да он просто свихнулся из-за этой льстивой крошки! Да и как могло быть иначе, если она пустила в ход все свои уловки, чтобы завоевать его симпатию! Прикидывалась, что интересуется этими его смехотворными увлечениями, а в конце та просто часами сидела возле его постели, хотя тебе же известно, до чего он стал тогда скучным тупицей! О Господи, могу поклясться, что убила бы эту грязную интриганку! – Голос ее задрожал, и она сжалась в обтянутом парче кресле.
Фрэдди провел рукой по своим взъерошенным волосам и нахмурился, поняв, что ему не справиться с ними.
– Мы должны были все это предвидеть и отправить ее обратно в Бадаян сразу же после того, как она окончила школу, – произнес он хрипло.
– Если ты помнишь, дед не захотел расставаться с Чиной, когда его хватил удар. И она согласилась остаться и ухаживать за ним, делая вид, что поступает так исключительно по зову сердца. – Глаза Кэсси язвительно сузились. – Наверняка эта лицемерка уже тогда знала, или, во всяком случае, догадывалась, что он собирается оставить наследство ей.
– Теперь нас может выручить только одно, – произнес Фрэдди, растягивая в раздумье слова.
Она посмотрела на него подозрительно.
– Что же именно?
– Биггс появится в Бродхерсте самое раннее через два дня. До тех пор, пока ни он, ни кто-либо другой не ознакомился еще с содержанием завещания, последняя воля деда, можно сказать, известна только Господу Богу. Таким образом, у нас достаточно в запасе времени, чтобы действовать наверняка.
Кэсси подняла брови.
– Действовать? Что ты имеешь в виду? Рот Фрэдди скривился в гнусной ухмылке.
– Уверен, ты не станешь отрицать, что нас обоих никак не устраивает провести остаток жизни, прося у Чины подаяние. Нетрудно предположить, что она окажется столь же прижимистой, как и дед. А может быть, и еще хуже. Ты помнишь ту сцену, когда я унес присланный ей сверток бадаянского шелка и подарил его жене лорда Стэйвертона?
– Да-да, это было ужасно! – согласилась Кэсси, вспомнив, как Чина вышла в ледяном молчании из комнаты, а дед пришел в ярость. Оба они – и старик, и эта девчонка – не понимали, что было бы чистейшим расточительством позволить Чине использовать весь драгоценный материал лишь на себя. Уж дед-то должен же был уразуметь в конце концов это ведь лорд Стэйвертон имеет в парламенте решающий голос, а политические устремления Фрэдди могут быть осуществлены только с помощью щедрых подношений. Впрочем, независимо от этого деду следовало бы пойти навстречу внуку и в том случае, коли уж говорить начистоту, если бы Фрэдди своим подарком рассчитывал всего-навсего набить себе цену в ясных голубых глазах Софи Стэйвертон.