Хмурое выражение лица Фрэдди ясно показало ей, как близки ее слова к истине. Она постаралась унять ярость, поскольку понимала, что все равно ничего не добьется, обрушивая на брата свой гнев, и затем, глубоко вздохнув, произнесла с завидным самообладанием:
– У меня нет ни малейшего представления о том, почему этот самый Бладуил начал подозревать неладное, как ты только что говорил, однако я, разумеется, согласна с тобой, его и впрямь насторожило что-то. По-моему, единственное, что остается нам делать, если мы не хотим, чтобы он возбудил против нас уголовное дело по обвинению в попытке предумышленного убийства, – это разрешить Чине вернуться на родину.
– Разрешить вернуться?.. Кэсси, ты что, ненормальная? – Лицо Фрэдди выражало высшую степень удивления.
Кэсси ответила холодно:
– Со мной все в порядке. Если уж ты видишь пользу в том, чтобы совершать за моей спиной непередаваемо глупые поступки, а потом молчать об этом, пока тебя не схватят случайно за руку, как произошло только что, когда столь некстати появился здесь этот человек, слишком уж умный, а потому и опасный, то и мне позволь действовать по своему усмотрению. Я же считаю, что нужно отправить Чину домой вместе с этим – как его там? – капитаном, даже если она и пообещала ему за свой проезд целых две сотни фунтов!
– Но, Кэсси...
Сестра прервала его, упрямо завертев головой:
– Нет-нет, мой дорогой брат, ты несешься сломя голову в западню. Для того чтобы ее избежать, требуется только одно, вести себя так, как будто в наших взаимоотношениях с маленькой кузиной все чисто и гладко. – Покусывая слегка свой изящный палец, она почувствовала, что гнев ее остывает. – Согласись, капитану Бладуилу придется оставить свои подозрения, если мы сами, по собственной воле, пойдем навстречу всем пожеланиям Чины.
– Да, это так, – признал Фрэдди раздраженно. – У него тогда и впрямь не будет никаких оснований подозревать нас в чем-то дурном, и он, отстав от меня, предоставит меня моей судьбе. Однако ты, Кэсси, забываешь о главном. – Он стукнул кулаком по столу. – Черт побери, все не так просто в этом чертовом деле! Ведь Чина унаследует состояние деда в любом случае, живет ли она в Англии или нет. – Его лицо приняло внезапно измученное выражение, а рука заметно задрожала, когда он взял бокал с бренди и поднес его к губам.
– Я не забыла об этом, – ответила Кэсси рассудительно. – Но с чего это ты вдруг взял, что все будет именно так, как ты говоришь? Что она унаследует то, что по праву всегда было твоим и только твоим? – На полных красных губах ее заиграла улыбка, которая вызвала у Фрэдди образ довольной, сытой львицы, склоненной над своей добычей.
– Что ты имеешь в виду? – произнес он нетерпеливо.
– А то, что все вовсе не так уж и сложно, как думаешь ты. Бадаян находится на другом конце света, и с ней всякое может случиться, если она вернется туда! Всякое!
Фрэдди фыркнул презрительно:
– А мне показалось, что минутой назад ты неодобрительно отзывалась о несчастных случаях, которые могли бы мы подстроить, дорогая моя.
– Мы же говорим о Востоке, Фрэдди, и даже более того – об Индонезии, где судьбой европейца управляет в громадной степени случай. Я уверена, что в мире, где царят беззаконие и ужасающая бедность, столь типичные для Юго-Восточной Азии, богатство Линвиллов сможет повлиять на ход событий. Например, ничто не помешает нам спровоцировать с полной гарантией на успех целый ряд инцидентов.
Глаза Фрэдди возбужденно заблестели, руки снова задрожали, но на этот раз не от страха или сознания своего бессилия.
– Мятежи, волнения, бунты, улюлюкающие толпы темнокожих туземцев – ну и картинку же ты рисуешь, Кэсси, моя радость! И какой головой надо обладать, чтобы додуматься до всего этого!
– Бедная Чина вела столь уединенное существование здесь, в Бродхерсте, – продолжала сестра со сладкой улыбкой, – что я серьезно сомневаюсь, что она понимает, в какой дикий, нецивилизованный край собирается возвращаться. – Она драматично вздохнула. – И все же, представляется мне, нам придется, как членам любящей ее семьи, согласиться без всяких возражений на ее отъезд.
Она бы, проявив дальновидность, пересмотрела свой план, если бы знала, что Этан Бладуил, знакомый с человеческими пороками, способен догадаться о тех вещах, которые обсуждались за закрытыми дверями библиотеки. Фрэдди и Кэсси Линвилл не смогли его одурачить. За их чрезмерными сантиментами и той суетой, которую подняла Кэсси, когда Чина вернулась с прогулки домой, он видел холодный расчет. Своим поведением они напоминали ему почуявшего поживу арабского купца, за чьей льстивой улыбкой таится вероломство змеи, в рукавах же одежды сокрыт смертоносный кинжал.
Поднявшись с кресла, Этан прошелся по комнате по-кошачьи легкой походкой, весьма неожиданной для человека, большая часть жизни которого прошла на море. Под ногами его лежал абиссинский ковер, исполненный в кремовых, золотых и голубых тонах, смягчавших глубокую шафрановую желтизну элегантного салона. Отдернув с окна длинные драпировки, он стал лениво смотреть в сад. На западе собирались тучи, тяжелая предгрозовая тьма с каждой минутой сгущалась и в скором времени должна была поглотить солнце, которое пока еще ярко сияло на небосводе. Бодрящий ветер пригибал к земле голые ветви буков и тщательно подстриженные шпалерные тисы.
К вечеру будет дождь, подумал Этан. И еще он представил себе, как северо-восточный ветер наполнит паруса «Звезды Коулуна», когда она выйдет в море и направится к азиатским берегам.
Капитан ощутил вдруг страшную тоску по прожаренной солнцем палубе под ногами, по соленым брызгам, летящим в лицо, и по противоборству с разъяренной водной стихией. Море звало его с того самого времени, как он научился перелезать по ночам через высокую стену приюта матушки О'Шоннесси, предназначенного для сирот и подкидышей. Вырвавшись на свободу, он украдкой пробирался на верфи в Корке, зачарованный полусобранными корпусами кораблей, маячившими в темноте, и мечтал о чужеземных портах, которые увидит, когда отправится в Африку, Занзибар, Персию или закрытую для европейцев Японию.
Невероятно, но он сумел осуществить свою мальчишескую мечту и увидел собственными глазами все эти чарующие, заманчивые восточные края. Пропахшие пряностями города Цейлона, многоцветные базары Адена и даже царская роскошь Запретного Города перестали быть для него недосягаемо далекой экзотикой. А однажды, несколько лет назад, ему довелось командовать быстроходным клипером, значительно превосходившим своими достоинствами все те бригантины и барки, которыми он восхищался в детстве в Ирландии. Этим судном была несравненная и непобедимая «Звезда лотоса».
Но потом он потерял ее. И причиной тому были и роковая судьба, и собственная глупость его, и никак не ожидавшиеся им вероломство и измена. И если бы он когда-нибудь собрался вернуть ее себе снова, то ему бы потребовалось для этого фантастически крупная сумма и не меньшая доля удачи. Две сотни фунтов и пойдут как раз на то, чтобы вызволить «Звезду лотоса» из чужих рук. Чтобы получить такие деньги, нужно будет всего-навсего доставить ничего не представляющую собой юную особу в Индонезию, что куда легче и уж, во всяком случае, гораздо прибыльнее, чем совершать однообразные торговые рейсы между Малайзией и Англией.
Его глаза сузились. Черт побери, чтобы заработать столько денег своим невыносимо нудным занятием, ему пришлось бы потратить год, а то и больше!
Нежелание позволить этим двум сотням фунтов стерлингов ускользнуть из его рук и побудило Этана взяться за розыск молодой леди, которая сделала ему столь необычное предложение. Выяснить, кто она и где проживает, оказалось до смешного легко. Герб на дверцах кареты, с грохотом увозившей ее из порта, заметили по крайней мере с полдюжины матросов. С полученными от них сведениями он нанес короткий визит одной приятельнице в Мейфейре – женщине, могущей служить образцом осведомленности среди британской аристократии, и та немедленно, выслушав описание, назвала имя Линвиллов. И тогда капитан лишний раз убедился, что это имя хорошо известно чуть ли не каждому и все, с кем он встречался по данному делу, с охотой говорили о Линвиллах...