— Детей? — осторожно переспросила она, едва удерживаясь от того, чтобы не открыть рот от ужаса. — Опека детей? — еще раз переспросила она, и вдруг отчаяние охватило ее.
Он знает, испуганно подумала женщина. Видно, хочет отобрать Брайана.
— Конечно. — Он пожал большими сильными плечами. — Я представляю интересы отцов, борющихся за свои права. Сейчас нам удалось начать новую кампанию.
Глория продолжала вертеть золотую ручку между пальцами, только бы он не заметил, как дрожат руки.
— Как это?
Она увидела в глазах Джефа оживление, вызванное ее интересом к предмету разговора.
— Общество меняется. Женщины уже не могут утверждать сегодня, что они самые лучшие воспитатели детей.
Глория почувствовала легкую тошноту, глаза затуманились.
— Но мать, конечно же, имеет прав больше, чем отец, — робко принялась доказывать она почти шепотом.
— Вы, конечно, имеете в виду биологическое право, данное природой?
— Собственно говоря, то, что женщины вынашивают детей, рожают и становятся первыми, кто любит их…
Джеф взглянул на Глорию.
— Но природа слишком часто бывает неразборчива, не так ли? Будущее ребенка не должно подчиняться лишь законам природы.
— Так вы выступаете против прав женщин, да, мистер Маллоун? Используете свои возможности адвоката, чтобы потрафить богатым клиентам?
Джеф нахмурил брови, как будто протестуя против появления агрессивных ноток в ее голосе.
— Наоборот, я рассматриваю каждый случай как персональное дело и горжусь тем, что могу действовать в интересах детей. Видите ли, даже для любящих и страдающих отцов судьями назначается ограниченный доступ к детям. Но опека должна быть совместной, без каких-либо ограничений. — Его глаза уставились на левую руку женщины. — Вы замужем? — спросил он. — Я вижу, вы не носите кольца.
— Я… была замужем, — сказала Глория медленно и уклончиво, как привыкла говорить, когда ее спрашивали о прошлом.
— Ах! Теперь понятно, почему с такой горячностью вы говорите об опеке детей.
Его глаза с интересом устремились на строгие линии ее костюма, на неприступную внешность. Джеф улыбнулся всепобеждающей улыбкой.
— Полагаю, что не потревожил старые раны? У вас есть дети, миссис Коннел?
Глория положила ручку поверх папки и холодно взглянула на посетителя.
— Мистер Маллоун, — сказала она, и ее снисходительная манера не укрылась от него, — я уверена, моя личная жизнь никак не связана с причиной вашего приезда, не так ли? Может быть, вернемся к обсуждению дел вашей будущей фирмы?..
Глория видела, что ему не нравится ее тон. Он не из тех мужчин, кого женщины могут заставить молчать, и кто будет терпеть их власть над собой. Инстинкт подсказывал ей: этот человек не должен ничего знать о Брайане.
Глория задала Джефу несколько вопросов, на которые он охотно ответил, но напряжение все еще чувствовалось между ними, и она видела по замешательству на его лице, что посетитель не знает, как справиться с этой проблемой.
Прекрати сопротивляться ему, настаивал внутренний голос, он может оказаться очень опасным противником, и, кроме того, перед тобой клиент, так что оставь высокомерную манеру разговора. Будь обаятельной и останешься в выигрыше. Но Глория не собиралась поддерживать эту игру долгое время.
Она разложила груду бумаг на столе и посмотрела на гостя в ожидании, улыбаясь довольно натянуто.
— Хорошо, мистер Маллоун, — с большим усилием ей удалось сохранить улыбку. — Все сказанное вами кажется достаточно убедительным. Мой секретарь позаботится, чтобы оговоренные нами сегодня детали получили отражение в документе.
Едва ли они встретятся еще. Она старалась, чтобы слова прозвучали как заключение. Но гость оставался неподвижен. Глория хотела встать, но задержалась, глядя на его наморщенный лоб и сосредоточенную позу. Он как будто силился что-то понять. Опасаясь, что клиент сделает неправильные выводы относительно перемен в ее поведении, она опять заговорила:
— У вас есть какие-нибудь вопросы, мистер Маллоун?
— Да. Вы не пообедаете со мной сегодня вечером?
Глория сделала над собой усилие, чтобы не расхохотаться. В течение многих лет она готова была отдать все за такое приглашение, но сейчас, тем более после того, что он несколько минут назад сказал о правах отцов, даже мысль об этом казалась невозможной. Слишком угрожающими могли быть последствия. Она прижала руки к груди.
— Пообедать?
Ее голос звучал настороженно.
Джеф внимательно наблюдал за ней.
— В чем дело, миссис Коннел? — пробормотал он. — Я уверен, мужчины и раньше приглашали вас пообедать, тем более, вы были замужем. Так почему же вы сцепили руки так, будто я предложил вам что-то неприличное?