Обслуга состояла из четырех приглашенных официантов под началом хорошенькой, но несерьезной Нины. Она потеряла голову с самого начала, еще когда гостей всего лишь обносили напитками. Но позднее, когда настанет пора холодных закусок, она обретет потерянное. Нуждаясь в поддержке, Нина начала по всем прилегающим комнатам искать Андре, которого еще здесь не было. Всего хуже работали четыре наемника, ограниченные или, по их собственному выражению, подвергнутые «гандикапу» своими ливреями. Ради такого исключительного случая они были разодеты, словно лакеи какого-нибудь гранда, который, как можно предположить, сошел со сцены лет двести назад. Их парики роняли пудру на подносы с напитками, шербетами и конфитюрами, а подносы плясали у них в руках, ибо грубые белые перчатки не подходили по размеру.
Молоденьким подружкам хозяина предстояло как освежать, так и возбуждать полезнейших членов общества: хозяин дома наставлял их конкретно и без подмигиваний, а они понимали его с полуслова. Вот они уже упорхнули прочь, разметав свои милые фигурки по всему парадному залу, где заметно прибавилось гостей. По безмолвному знаку Артура возле него осталась лишь избранница судьбы.
С лицом, лишенным какого бы то ни было выражения, он зашептал:
– Мы оба в курсе и подразумеваем одного и того же. Он хочет избавиться от денег, затем и пришел. Он хочет побольше отнять у своих наследников; объяснения нас слишком далеко заведут. Ты ведь понимаешь, что никто не приходит сюда ради чистого удовольствия, вот и этот тоже пришел не ради одной тебя.
– Он меня уже обнаружил, – спокойно констатировала она.
– Совершенно справедливо. Но кто должен был открыть тебя до этого? И ни следа благодарности.
Она даже и не думала благодарить, от чего он, впрочем, решительно отказался.
– Что же я могу для тебя сделать? – небрежно спросила она.
– Для себя самой, – уточнил он, серьезно и холодно. – Подтолкни его финансировать новую Оперу! Чтобы он подписал чек на совершенно безумную сумму! – Сумма была названа почти неслышно. – А уж с ней, – подчеркнул Артур, – ты ведь девушка рассудительная, с ней пусть соотносятся и те финансовые безумства, которые он потом совершит ради тебя.
– Понятно, сначала он должен иметь возможность делать вид, будто содержит искусство, а не шлюху, – четко отпарировала она.
– Ну, так беспардонно я бы это не выразил, – согласился Артур. – На деле я торгую искусством, а вовсе не тем, на что ты намекаешь. Со своей стороны ты сделаешь грандиозный бизнес как певица. Тогда как просто poule de luxe достанется лишь безделица и ничего больше.
– Кому-кому? – полюбопытствовала она.
– Дорогой шлюхе, – перевел он, – а теперь ступай, и да будет с тобой мое благословение. Но не прямиком! Чтоб он сперва истомился.
Она уже повернулась спиной к Артуру. И эта спина выражалась совершенно однозначно, она говорила: «Ну и глуп же ты, старый сводник, со своими излишними советами».
Ах, если бы на войне и в жизни все протекало по заранее намеченному плану! Но одна некрасивая молодая особа подслушала их разговор. Гадкий утенок, она при всем своем даровании уже твердо знала, что ей на роду написано никогда не стать лебедем. Не было у нее в распоряжении никаких чар, и большой голос ничего тут не менял.
Многое зависит от эпохи и ее обычаев. В эпохе добросердечной, которая по всеобщему уговору привыкла считать бедность неразрывно связанной с благородством, наша Гадкая уточка забилась бы в угол, смиренно склонив голову. Зато здесь и теперь – о-ля-ля! – она вступила в борьбу. С подносом, вырванным из рук у другой, она прямиком направилась к сверхважной военной промышленности.
– Барон имярек, – заговорила она, – у меня для вас важная информация. Относительно дамы, о которой вы думаете.
И поскольку он поставил бокал с шампанским обратно на поднос – иначе тот выпал бы у него из рук, – наша Гадкая уточка лишь тут осознала всю меру своей дерзости. И потребовала с него взнос в свою пользу, на что тотчас получила согласие. Засим она с большей или меньшей степенью достоверности поведала о заговоре агента и его очаровательной соучастницы. От себя лично добавив, что оба заговорщика якобы над ним насмехались, чему он, правда, не поверил. Над богатыми не насмехаются, его вожделения почтенны, каких бы денег они ему ни стоили.
Уж скорей у него вызвали испуг дальнейшие откровения о том, что избранница презирает его, что она положила глаз на всемирно известного автомобильного фабриканта, ибо она мечтает иметь десять автомобилей, и агенту было нелегко переубедить ее. Вот это торговец военным снаряжением счел вполне правдоподобным: танками божественную особу не соблазнишь. Он понял, что должен будет зайти весьма далеко на пути признаний.