И довольно об этом. Артур не только проявил хороший вкус, но и последовал искренней потребности, перейдя к чисто личным темам.
– Какими мы стали! Могу смело утверждать, что я был первым, кто предсказывал тебе большое будущее.
– На сцене? Для тебя я была недостаточно красива. Ты предпочел мою подругу Алису, это мускулистое чудовище. Вот ее ты сделал знаменитой.
– Твоя память тебя подводит. Моя же хранит незабываемые мгновения. Должен признаться, твоя красота превзошла тем временем все ожидания.
– Когда голос пошел к чертям, – пояснила она и поглядела на него искоса, взглядом, полным уверенной ненависти. Он воскликнул с жаром:
– Жалуйся, жалуйся! А откуда тогда взялось бы у тебя чувство превосходства, с которым ты трактуешь людей? Будь у тебя голос, ты бы заучивала роли и позволяла себя обманывать, как та же Алиса. Может, и я мог бы стать дарованием, как мой мальчик. У моего отца были миллионы, но он вовремя их лишился, и мне пришлось волей-неволей совершить крутой подъем.
Она со знанием дела заметила:
– Нужно лишиться какой-то малости, чтобы достичь величия. Вот у Алисы есть голос, но зато нет фигуры, которую можно показать людям.
– Не завидуй даже самой преуспевающей певице, – посоветовал он. И она впрямь оставила больную тему.
– Взгляни на моего компаньона, Нолуса. У него не было талантов, которые можно потерять, зато была память. А на днях он не запер сейф, где лежали мои бриллианты.
Человек, подобный Артуру, не пропускает такое мимо ушей. Он тотчас расхвастался:
– У меня в сейфе лежат драгоценности, которые я раздариваю большим певицам, и тогда они мне подписывают любой контракт.
– О, ты выучился презирать и идти на риск, – сказала она, веря в его сокровища не более, чем в свои собственные. Слов «когда нечего терять» она не произнесла и сразу перешла к следующему: – Битва жизни служит наградой сама по себе.
А он пошел еще дальше:
– Я горжусь своей профессией. Бизнесмен, полный энергии, вечно за рулем в поисках денег, которые меня ждут.
– Совсем как я! – Она изобразила полное процветание. – Там, где есть я, все удается.
Сохранять и дальше прежний тон было невозможно. Артуру предстояло в очередной раз задать такт:
– Ах! И еще раз ах! Там, где меня нет, и есть счастье.
Она поняла с полуслова.
– Ты мечтаешь о женщине, – сказала она на октаву ниже.
– Но о женщине с таким же образом жизни и такой же неутомимостью.
– Значит, обо мне. Все понятно. Ты и сейчас намерен совратить мою дочь? – спросила она ласково.
Он тем же тоном:
– Намерения подсказывает случай.
Она с легкостью вписалась в поворот темы:
– Случаю будет угодно, чтобы я обманывала мужа с двадцатилетними юношами.
– Узнаю мою подругу. Мы упустили время. Давай поскорей наверстывать. Две незаурядные энергии, удвоенное счастье, удесятеренный бизнес.
– Начнем с последнего! – вскрикнула она ради успокоения. Он подхватил:
– Завтра вечером у меня. Большой прием. Ты должна увидеть меня во всей славе моей – о, вечная возлюбленная, храбро говорю я.
– Старый вертопрах, коротко отвечаю я. – Этими словами она закончила разговор.
На том же самом перегоне – между клочками леса, недостроенными селениями, вызывающей роскошью вилл среди цветущих рощ и намеками на пустыню – Андре и Стефани отнюдь не торопились выложить самое заветное. Они не тщеславились своим блеском, украшениями, профессией, делами, не восхваляли выпавшие на их долю дары природы.
– Захоти я только, – вздохнул Андре, – и кто запретил бы мне присобачить на каждой выпуклости моей груди по гигантскому ордену.
Уголки губ у Стефани доказывали, что и она в большей или меньшей степени прислушивалась к разговору на переднем сиденье.
– А хорошо быть такими, – сказала она.
– Завидую своему предку, – добавил он, – он спасает вас из кустов, а я праздно стою рядом.
– Наши предки, – пояснила девушка, – вполне заслуживают, чтоб их невинности завидовали.
– Они такие младенцы! – сдавленно вырвалось из груди юноши.
– Мы бы тоже так могли, коль на то пошло, – высказалась девушка.
– А мы себя не переоцениваем? – спросил он.
Она подумала, прежде чем ответить:
– Нет. Гоняться за деньгами, с успехом, а чаще без, сумеет каждый. А вот осознавать себя и высоко ставить дано не каждому. Предки ведут ожесточенную борьбу, и все же им легче. – Она подвела итог движением руки.
Он понял.
– Куда легче изображать много, чем быть малым. Таким малым, каковы мы есть и в чем себе признаемся.