– Никого не видела? – спросил Даниил. – Кто это мог сделать?
– Нет.
– Мы здесь недавно прошли, – заметил Гаврила.
– Кто этот дед? – спросил Даниил.
– Я его знаю – это волхв, Синеок его звать, – сказала женщина.
– Давай занесём тело в дом, – решил Даниил.
Тело волхва занесли в дом и положили на стол. По углам в доме были развешаны пучки трав, которые создавали особый аромат, жгучий, но приятный запах.
– Он, кажется, моргнул глазами, – сказал Гаврила.
– Тебе показалось, – сказал Даниил.
– Пойдём скорее отсюда, пока колдун не ожил.
– Идём.
Они вышли на улицу, где уже собралась толпа.
Наступил следующий день. Близко к полудню Даниил пришёл в палату к тысяцкому. Тысяцкий пригласил жестом сотника сесть за стол. Как обычно они сели напротив друг друга.
– Все в городе говорят об этом убийстве. Нам придётся его расследовать, – сказал Рассвет.
– Вчера и сегодня мои люди опросили многих горожан с Плотницкого и Словенского концов. Никто ничего не видел, – сказал Даниил.
– Это не грабёж. Так что это? Месть?
– Чья?
– Кто не любит колдунов?
– Тот, кому он что-то не то наколдовал, наволховал?
– Может быть. Или?
– Церковь?
– Ты сам это сказал.
– Священники борются с колдунами и волхвами.
– Вряд ли убийца – священник.
– Ретивый прихожанин?
– Это ближе.
– Колдуны и волхвы вроде как вне нашего общества. Они враги церкви. И это убийство получается, как бы не совсем обычным, убийство врага общества.
– Я тебя понимаю. Ты мудр, Даниил.
– Всё-таки по местным обычаям мы должны расследовать это убийство, этот волхв – новгородский гражданин. Можно только расследовать всё это не так ретиво, как обычное дело.
– Понимаю.
– Не потому что убитый – волхв. Настоящие убийцы могут быть связаны с церковью, а так, скорее всего, и есть на самом деле. С церковью связываться себе дороже.
Наступил сентябрь. Было ещё тепло. У Волхова на лужайке собиралась по воскресеньям городская молодёжь – юноши и девушки. Молодые люди пели песни, водили хороводы, общались, устраивали игрища. Это место находилось за городскими стенами. Сюда часто приходил Даниил.
Он сидел на бревне и смотрел, как девушки водят хоровод вокруг костра. Девушки были в длинных платьях. На головах у них были венки из полевых цветов. Они пели песню про любовь.
Даниил обратил внимание на одну девушку из хоровода. Это была стройная красавица с волнистыми золотого цвета волосами и круглым лицом с тонкими чертами. Он её видел здесь уже в третий раз. Даниил был в военной одежде с мечом. Он уже знал, что красавицу зовут Томила и через знакомых ему парней дал ей знать, что он хочет с ней поговорить.
Закончилась песня, девушки из хоровода разбрелись в разные стороны. Томила подошла к Даниилу.
– Здравствуй, богатырь. Хочешь со мной поговорить? – обратилась к сотнику девушка.
– Был бы очень рад.
Они пошли к реке. Томила присела на траву у крупного серого камня. Даниил стал рядом.
– Ты очень красивая, – сказал Даниил.
– Мне об этом многие говорят. – Томила иронично улыбнулась.
Томила смотрела на воду, а Даниил на Томилу.
– Мы могли бы когда-нибудь пожениться, – сказал Даниил.
– У тебя есть свой дом?
– Нет. Здесь нет, но мой отец богат.
– Он может прислать денег тебе для постройки дома?
– Я не думал, пока об этом.
– Напиши ему.
– Хорошо.
Даниил продолжал заниматься делом об убийстве волхва. Он пришёл в деревянный храм Андрея Первозванного, чтобы поговорить со священником – отцом Иваном. Священник был низкого роста и сутул. Он расставлял иконы у главного иконостаса. Даниил подошёл к нему сзади.
– Ты по поводу убийства Синеока? – догадался отец Иван.
– Вы можете что-то рассказать об этом?
Отец Иван повернулся лицом к Даниилу.
– Нет, – ответил он.
– Это мог быть кто-то из прихожан. Ретивый и страстный верующий.
– Я таких не видел в своём храме.
– Ни один священник не знаком с таким. Я опросил уже много городских священников. И всё же такие люди есть. О них говорят горожане.
– Вы и обратитесь с этим вопросом к горожанам.
– А сами, вы, что думаете об этом убийстве?
– Может быть, это было обычное ограбление?
– У волхва нечего было украсть.
– С чего вы так решили. Колдуны и волхвы берут же плату за свои услуги. Может быть, у него при себе были деньги или какие-то ценности, когда его убили.