— Это… да знаешь ты его, — махнул рукой Мильтен.
А я, сочувственно кивая, слушал сказ о том, как Мильтен стал невольным очевидцем и первым пострадавшим от любвеобильности Избранного всея Миненталя. Вроде бы в переносном смысле. Итак, четыре дня назад на рассвете Мильтен выходит на свой бессменный пост. И видит картину — Марвин мало того, что треплется с женщиной баронов, так ещё и распускает руки. И направился Мильтен образумить самоубийцу, причём лично я парню верю: он — не самый дрянной человек и хотел Безымянного угомонить ради его же пользы. Ну а очнулся Мильтен, отпаиваемый зельями, в Старом лагере уже без героя-любовника и объекта героизма. Задницей парень пылал и на Безымянного гневался, что понимаемо: хотел помочь, а получил ощутимый звиздюль, вполне способный и на тот свет отправить.
Посочувствовал я Мильтену вполне искренне (хотя внутренне поржал от всей этой минентальской сантабарбары), ну и направился к Стоуну. Последний меня… скажем так, умеренно порадовал, продемонстрировав крохотное шило-стилет из притащенного металла.
— Лучше у меня не получится, Вельруф, — явно нарывался на похвалу мастер.
И вполне заслуженно: конечно, до самих стержней стилет не дотягивал. Но был из отчётливо фиолетового металла. Более того, оставлял ощутимые зазубрины на “обычных” рудных клинках, сам оставаясь таким же… тупым. Но грани не слизывались, и вообще, я Стоуном повосхищался, ну и попросил выковать, как есть. Стоун срок озвучил в неделю-полторы, что меня более чем устраивало, так что на выход из лагеря я потопал довольный. Хотя, как понятно, вне лагеря параноисто оглядывался: натравит недотыкомка на меня ещё кого-нибудь, который вылезет в самый неподходящий момент. Но пока не натравливал, так что потопал я по уже проторенному маршруту до горного монастыря. В монастырь мне было, как понятно, не надо: он не только не женский, но и вообще пустой. Но общее направление было именно то: огненные ящеры обитали рядом с водоёмами, предпочитая песчаную местность. То есть на морском побережье были гарантированно, а место это от Старого лагеря не так и далеко. В крайнем случае, можно будет в монастыре заночевать, если что.
В общем, к полудню я добрался до побережья, а точнее, до скал слева от реки. Внизу был пляж, остов разбитого корабля, рядом с которым тусовалось пять штук огненных ящеров: тварюшек желто-песчаного цвета, смахивающих на варанов, но больше, да ещё и украшенных здоровенным перепончатым спинным гребнем красного цвета. На кой это украшение огненным ящерам — чёрт знает. Но, помимо заказа от магов, в месте над которым я зафиксировался на скале было уже две точки интереса. В смысле, поковыряться в ящерах и попробовать понять, как они работают: реально интересно выходило. И понять, что это за остов корабля, хотя с ним, как мне кажется, понятно.
Ну в смысле, какие-то деятели решили проверить барьер над океаном на прочность. Попасть — попали, а вот при попытке выплыть — сработала “защита от живых”. То есть, скорее всего, из-за движения корабля барьерный телекинез просто прибил команду к чертям, размазал об корабль. А тот без управления помотылял-помотылял, да и разбился о берег при приливе или чём-то подобного типа.
Ну а пока я зафиксировался, достал боевые болты… И чуть не стал биться головой о скалу: со всеми этими Рабенами, Избранными и прочей хренотенью я просто забыл о заказе кожевенникам. И ладно ремень на двуручник: тут пока Стоун его не скуёт — не к спеху. Но я же заказывал именно сбрую, с подсумками и фиксаторами. А сейчас приходится тул с болтами в зубах держать, потому что больше негде!
Впрочем, не критично, да и в лагерь я уже к вечеру вернусь и заберу заказ. Так что перестал я так убиваться — всё равно ж не убьюсь. И занялся отстрелом ящеров. Первые три потребовали на себя десяток болтов: прочные, ну и живучие. Болты впивались в жёлтую плоть, но ящеры бегали, пыхали огнём… Кстати, делали это только подстреленные. Их сородичи как лежали брюхами на песке, так и лежали. В итоге на первой троице я выяснил уязвимые места, ну и оставшихся двух “снял” с одного болта на каждого. В сочленении лап и туловища было уязвимое место, после попадание в которое ящерицы корчились, извивались и помирали.
Ну а я соскользнул со скалы и занялся “впитыванием экспы”, настороженно оглядываясь. Но, к моей удаче, пятёрка тварей была единственной живностью в округе, так что впитал я ”живую магию” без помех. После — бегло осмотрел остов корабля, обнаружив там полный бесперспективняк: рангоут и куски ссохшихся трухлявых досок.