Обдумал, решился, уцепился за подоконник и присел на него, помахивая рукой.
— Привет Марвин, — сообщил я в Безымянную спину, которая вздрогнула и развернулась, демонстрируя изумлённую физиономию.
— В-в-вельруф?!
— Вельруф, Вельруф, — кивнул я.
— А что ты тут делаешь? — поднялся с подозрительным прищуром из-за стола парень.
— А ты? — отпарировал я.
— Я…
И тут эта избранная скотина с места рванула на меня, размахивая кулаками! Причём быстро так, даже не верится: я вроде как качаюсь в поте лица и магической требухи и вообще молодец. Но этот парень двигался с такой скоростью, что я еле успел уклониться от летящего в мою физиономию кулака!
— Да уго… — начал было я, но пропустил неприятный апперкот, к счастью — по касательной. — Ну и сам виноват, — буркнул я, отскакивая от развоевавшегося Избранного.
Видимо он, от большого ума, решил что я явился его вязать и тащить баронам. И словесные аргументы воспринимает хреново, так что надо ему по бестолковой голове постучать — очень способствует налаживанию коммуникации.
А я, даже не хватаясь за оружие, в выигрышном положении: на мне броня, так что прикрывать надо только лицо, тогда как Марфин в ткани и коже, этаком потёртом домашнем облачении.
Но быстрый какой! И если бы не довольно примитивный, боксёрский стиль, быть бы мне битым. Впрочем, резкость Избранного и подвела: несколько раз ударив по бригантине и оценив последствия для кулаков, убедившись, что кроме первого удара с моим лицом, ему ничего не светит, Безымянный рванул ко мне, и с размаху… отбил колено об кольчужно-кожаную юбку и гульфик. Естественно я уязвимую часть организма прикрывал, да и дорога она была моему сердцу, чёрт знает с чего.
Так что могучий удар безымянным коленом привёл его к падению, а я клювом не щёлкал и добавил по буйной головушке. Аккуратно, но сильно.
— Болван, болван. Не там моя смерть. Сказки всё это, — остроумно пробормотал я, фиксируя буйного Избранного.
— Э-э-э… Вельруф, меня бароны убьют! — закопошился Марвин.
— В жизни бы не подумал. И какого чёрта ты на меня накинулся?
— Так ты от них!
— И с чего ты это взял? — голосом доброго доктора поинтересовался я.
— А от кого?!
— Вариант, что я просто решил навестить Ксардаса, ты не рассматриваешь?
— А ты знаешь Ксардаса?!
А пока я обдумывал, как бы без мата ответить, в проём высунулась небезызвестная девица. Она там всё время мордобоя торчала, я за ней условно приглядывал, но особо внимания не обращал.
— Уважаемый, стукните его ещё раз, будьте любезны! — заверещала девица, на что я переглянулся с повернувшим голову Избранным с одинаково ошалелым выражением физиономий.
— Эм-м-м… а за что? — аккуратно уточнил я, придя в себя от афига несколько пораньше, чем Марвин.
— Да вы не представляете, этот негодяй… — зачастила девица.
А мы в партерной позе валялись обтекали. Потому что эта Велая, частя, как пулемёт, выдавала такую “душещипательную историю”. Мол, так и так, Безымянный прохода не давал, врал про “дворцы, богатства и единственную любовь”, пока, наконец, не соблазнил.
— И что? Грязь, паутина, дрянная еда и страх перед будущим! — патетично потрясала дамочка ручонкой. — А вы… ничего, — смерила она меня взглядом. — И уж точно посостоятельнее этого мальчишки. Может…
— По-моему, она врёт, — обратился я к Марвину, который так и валялся с распахнутой пастью и выпученными глазами.
А на моё предположение слегка пожал плечами и кивнул: данная мизансцена его немного лишила дара речи. Но и по логике, и по его жестам выходило, что дамочка НЕМНОГО преувеличивала его слова в процессе ухаживания. Примерно на порядок, в таком диапазоне.
— Я?! Вру?!!
— Ага, — кивнул я. — Или, если то, что ты рассказала — правда, то у падальщика перед тобой есть неоспоримое преимущество.
— И какое же? — гневно раскрасневшись, подбоченилась она.
— У него есть пусть птичьи, но мозги, — пожал плечами я.
— Ах вы… — топнула она ногой, и топоча, как слон, удалилась.
— Мда-а-а… — констатировал я.
— Ну я… это…
— Придурок ты, Марвин, — вздохнул я. — И накинулся на меня совершенно зря. Я сам баронов недолюбливаю, и уж точно не буду тебя им сдавать. А если бы я тебе хотел нагадить, то… Просто ничего бы не делал.
— Это как?