На следующее утро я запросил знакомство “с личными библиотеками” и вопросы, что и было исполнено. Маги были разные, у кого пара книг и записи, у кого вообще ничего. Кто-то не против был присесть на уши, кто-то цедил слова. Но, в целом, к вечеру, ещё до темноты, я управился. В “великие тайны магии” меня не посвящали, но и узнанного хватало. Да и Торрез, оказавшийся торговцем магов, выдал мне “разрешение на визит и покупку”.
— Скажешь стражам у ворот своё имя, и что идёшь к магам, назовёшь меня, — инструктировал меня этот тип. — Свитки, зелья, зачарованные предметы. Поднакопишь руды — можешь даже что-то заказать. И навести меня через пару седмиц. Возможно, будет дело для тебя.
— Благодарю, маг, — кивнул я, да и прикупил несколько свитков и зелий в керамических бутылочках.
В общем, топаю я уже от магов на выход, утрясаю в башке узнанное, и прикидываю, что делать. Пока выходило, что надо мне навестить болотников. Не наркоты ради, а сбора информации для. И…
А вот додумать я не успел, НЕМНОГО удивившись. И немного занятый тем, чтобы не начать истерично орать, размахивая руками. Но справился с собой, хотя и не без труда. Хотя стоял я не меньше минуты, как вкопанный, у выхода из замка, хорошо ещё, что пинка от стражников не получил, только хмыканье и смешки.
Дело в том, что напротив выхода из замка был довольно неплохой домишко, который язык не повернётся назвать бараком. Не особняк, одноэтажный, небольшой, но именно “домик”. Был это домик Диего, главы призраков, а под спускающейся крышей стояла скамья. В игре Диего сидел на этой скамье чуть ли не половину игрового времени, по факту же я его там видел первый раз. Но в ступор меня ввёл не вид испанского идальго, рассевшегося на скамье. Психика у меня на удивление крепкая, так что даже такое душераздирающее зрелище я могу пережить без впадения в ступор. А вот собеседник Диего и был причиной моего несколько смятённого состояния. Просто на скамеечке, с внимательным, а временами саркастичным лицом, сидел труп. Мёртвый труп убитого человека, притом непозволительно бодрый и активный для этой категории граждан. И ладно бы полусгнившее умертвие — от такого я бы в ступор впадать точно не стал, а стал бы гвоздить противную нежить шестопёром по макушке, ну или что-то такое. Да и не думаю, чтобы Диего наставительно втирал умертвию какую-то хренотень, а стражи замка на это бы беспристрастно любовались.
В общем, с Диего трещал, рассевшись на скамеечке, одетый в штаны рукожопа с потёртой “призрачной” жилеткой никто иной как… Безымянный. Которому, на минуточку, у меня на глазах распахали глотку. И которого, на минуточку же, я собственноручно похоронил под камнями заброшеной шахты!
Сам мертвец самым вопиющим образом обладал, помимо оживлённой мимики и заметной говорливости, здоровым цветом лица. А на моё офигевание обратил внимание сначала Диего, а вслед за ним и Безымянный. Прищурился на меня, помотал головой, что-то сказал Диего — последний кивнул. Поднялся и потопал ко мне, умертвий замаскированный! Причём с полуулыбкой, причём не саркастичной, а доброжелательно-рассеянной.
Я уже более-менее в руки себя взял, так что потопал несколько в сторону: нечего стражам, да и Диего, слушать наши разговоры. Умертвий до меня дотопал и выдал:
— Ты ведь… Вульрур? — и пырится так, благожелательно.
— Вельфур, — сообщил я. — А ты, вообще-то, мёртв.
Когда Безымянный подошёл ко мне, у меня пропали некоторые сомнения, ну и появились некоторые вопросы. Дело в том, что глотку этого типа пересекал шрам. Вот только шраму этому на вид было не меньше нескольких лет, причём нескольких лет жизни, а не гниения в могиле.
Ну и сам факт того, что в мире с магией и богами воскрешение возможно — я худо-бедно в своё миропонимание уместил. Не скелеты и прогнившие умертвия, а именно воскрешение. Странно, но возможно.
— Слухи о моей смерти были сильно преувеличены, — с кривой улыбкой сообщил мне он. — Очнулся под камнями, это ты меня ими завалил? — на что я кивнул. — Спасибо, наверное, — не слишком уверенно, но с уже нормальной, саркастичной улыбкой выдал он. — Правда я очень плохо помню, что было до Миненталя. Скажи, Вельруф, ты знаешь, как меня зовут? — уставился он на меня просительно и с надеждой.
— Ты… — начал было я, посмотрел на парня. — Марвин, — сообщил я ему имя, известное любому столкнувшемуся в готике с непроходимым багом.
— Марвин… да, похоже, что оно. Благодарю, Вельруф! — широко улыбнулся он. — С меня пиво, и…