«Мир, переживший Умбру, убьет лицемерие», - подумал Виктор, сворачивая со Стального проспекта на более узкую Алмазную улицу.
С первого взгляда было понятно, что место это непростое. Не было здесь вездесущих кузниц, лавок торговцев и контор крупных компаний. Не было постоялых дворов и харчевен. По обеим сторонам неширокой Алмазной улицы тянулись высокие глухие ограды, похожие на крепостные стены, за которыми скрывались дома, принадлежащие местной знати. В том, что роскошные строения из белого и красного камня принадлежат богатейшим гражданам Аспона, сомневаться не приходилось. И говорило об не столько богатое убранство дворов и шикарная внешняя отделка особняков, сколько настоящий замок, возвышавшийся в самом конце улицы. Хозяева город не позволили бы жить рядом с собой случайным людям, пусть даже те могли себе позволить купить землю в этом районе. В прочем, так разбогатеть, не принадлежа к высшему деловому кругу, в Аспоне было попросту невозможно.
Покой на Алмазной улице охраняла не только городская стража, но и солдаты личной армии Харвенов. Разница между двумя подразделениями сразу бросалась в глаза. Вороные лошади наемников были лучше, экипировка - дороже, да и уровень подготовки, должно быть, был выше, чем у обычных стражников. На рукавах черных мундиров серебром блестели шевроны с родовым гербом Харвенов - две перекрещенные кирки на круглом щите, имелись и общепринятые знаки различия, но помещались они не на погонах, а на левой стороне груди. От внимания Виктора не укрылось и то, как наемные и городские стражники, разъезжаясь на неширокой улице, косились друг на друга. В этих взглядах читалась не только взаимная неприязнь, неизбежно возникающая между любыми группами вооруженных людей, но и что-то более серьезное - некое многообещающее злорадство, говорящее о том, что обстановка в городе сложная. Ничего удивительного в этом не было. Чем богаче и влиятельней становились Харвены, тем больше они утверждались в мысли, что лежащая между ними и реальной властью прокладка из городского совета не нужна, а средства, уходящие на то, чтоб держать это марионеточное правительство под контролем, пригодились бы для других целей. В свою очередь, бургомистр со присными понимал, что магнаты, купившие их с потрохами, рано или поздно решат избавиться от лишней статьи расходов и взять власть в Аспоне в свои руки. Конфликт интересов мог окончиться большой кровью, что будоражило людей, чьим делом было эту самую кровь проливать и которые чувствовали накатывающую на город алую волну.
В накрывшей Аспон темноте поместье Харвенов, хоть и практически скрытое стеной, выглядело еще величественней, чем при свете дня. Издалека казалось, что четыре шпиля, уходящих за пределы озаряемого фонарями пространства, пронзают небеса, базальтовые горгульи, сидящие на фронтоне и парапетах, хищно взирали с высоты, узкие стрельчатые в башнях заливали чернильные тени. Вся поднимающаяся над стеной часть замка излучала зловещую безжизненность, ощущение которой усиливали черный мрамор стен и остроконечные пинакли, венчавшие мощные контрофорсы.
У въезда в имение, охраняемого не хуже, чем городские врата, Виктора встретили пятеро солдат. Умело взяв в кольцо позднего, и от того крайне подозрительного, гостя, стражники терпеливо ждали, пока он отыщет в сумке необходимые документы. Подписанная грандмастером подорожная грамота нашлась почти на самом дне, от того вид имела весьма неприглядный. Сержант с невозмутимым лицом приняло измятые бумаги и, к его чести, прочел сам, а не понес старшему смены.
«Добро пожаловать в Северную Звезду, господин Райн, - подчеркнуто вежливо проговорил сержант, отдавая подорожную. - Вас проводят к полковнику Литваеру».
Массивные створки немного приоткрылись, пропуская провожатого и спешившегося венатора, ведущего в поводу настороженно стригущую ушами лошадь. В просторном дворе было тихо, чисто и безлюдно, словно принадлежал он не богатейшей семье севера, имеющей не один десяток людей в услужении, а скромному монастырю, населенному парой-тройкой отрешившихся от всего, что можно, аскетов. Света было не то, чтобы много, но достаточно, чтобы даже самый щуплый и ловкий вор удостоился внимания многочисленной стражи. Изящные фонари на кованых столбах разгоняли тьму вокруг укрытых на зиму клумб и аккуратных восьмиугольных беседок, играли золотистыми бликами на белом мраморе статуй, поодаль чернел комплекс хозяйственных построек, вдоль которых прохаживался караул.