Терзающий внутренности звук становился все громче, Виктор сжал виски ладонями и в тот миг, когда он, казалось, уже обнаружил источник вибрирующих волн, стоящий у соседнего дома сарай взорвался. Обломки досок и балок вперемешку с пылью, сеном и разнообразным мусором разлетелись в стороны, грозя покалечить зазевавшегося наблюдателя. Тренированные комбатанты попадали на землю и прикрыли головы руками. Виктор, оказавшийся в удачной близости от поленницы, укрылся и, после того как по плотно уложенным дровам отгремел залп из смертоносного хлама, осторожно выглянул. В облаке поднявшейся пыли происходило движение. Что-то большое, громоздкое, но бесформенное раскачивалось из стороны в сторону, извиваясь и издавая низкие, утробные звуки. Пыль оседала, Виктор еще не мог рассмотреть скрыто ею нечто, но чувствовал его сущность - темную, голодную, исполненную тупой яростью, требующей немедленно выхода.
Ковылявший через пустырь между домами дед застыл пронзенный ужасом, заворожено смотря на выступающего из бурого облака гиганта. Налетел ветер, разгоняя остатки пыльной пелены и принося тяжелой запах бойни.
«А вот и лоша-адки», - протянул Избрен.
Омерзительное создание выпрямилось во весь внушительный, не меньше четырех метров, рост. Два сросшихся спинами тела гнедых лошадей, опирались на землю двумя парами задних ног, передние же, как и головы с вытекшими глазами, безвольно висели, сквозь ребра наружу чужеродной бугристой плотью прорывались огромные, под стать могучей туше, трехпалые когтистые лапы. Из того места, где сливались лопатки несчастных животных выступала на длинной шее гигантская куриная голова, в глубоких провалах по обе стороны от чудовищного клюва блестела густая черная субстанция, тоненькими ручейками стекавшая по пестрым перьям. Мощное тело неестественно выгибалось, с хрустом разрывая мышцы, сухожилия и кости, которые тут же срастались в новом положении. Коричневые шкуры, постепенно обретая мертвенный серый оттенок, вздувались бурыми волдырями, проходящие трансформацию ткани местами лопались, обнажая кости и серо-зеленую плоть.
«Эту тварь породил больной разум, - подошедший Тонвинд кинул Избрену глефу с коротким древком, вторую такую же он оставил себе. - Мы колдунов ловим или умалишенных?»
Избрен ловко подхватил брошенное оружие.
«Самая уродливая химера, что я видел», - отозвался он, гадливо морщась.
Хрустнул еще один выворачивающийся сустав, и тварь, болезненно взревев, завалилась на бок. Громадные куриные лапы заскребли по земле, впились в нее когтями и с явным усилием помогли телу подняться и устоять на четырех разъезжающихся ногах. Дед засипел, хватая ртом воздух, и упал, затихнув в подозрительно неудобной позе.
«И самая нелепая», - добавил Тонвинд и перевел взгляд на мастера, ожидая его слова.
«Это случайность, - Виктор усмехнулся, рассматривая покачивающееся чудовище. - Похоже, колдуны оставили стража, который должен был собрать из плоти лошадей голема, но спешка и неопытность сыграла против них. Сущность всосала все мясо, до которого добралась».
«А что с глазами?» - Тонвинд выставил вперед копье, когда тварь, размахивая лапами, двинулась с места.
«Слишком много сиджил, - ответил венатор и выступил навстречу твари, которая уже достаточно освоилось в теле и заметила людей. Каким бы не был исходный материал, сама суть призванной сущности оставалась неизменной, вечно голодной и яростной, - вытекает наружу. Грязная работа».
Химера пригнулась к земле, ловя равновесие и, припадая на страшные куриные лапы, бросилось вперед. Весящее не один центнер существо с дробным топотом сорвало дистанцию, из раззявленного клюва вырвался оглушительный хриплый клекот. Троица, стоящая на ее пути, легкими тенями прыснула в стороны, позволив неуклюжему созданию всей массой приложиться о бревенчатую стену избы старосты. Крепкое, вросшее в землю строение не шелохнулось, отозвавшись лишь глухим стуком. Мелькнули два стремительных силуэта, взмахнувших глефами. Тварь взревела раненым медведем, чего никак нельзя было ожидать от существа с куриной головой, из глубоких ран на рассеченных яремных венах ног хлынул черный вязкий сиджил. Смрад тухлого мяса и застарелой крови усилился.
«Добить?» - деловито осведомился Избрен, глядя на корчащееся у крыльца чудовище. Трехпалые лапы норовили опереться и помочь телу встать, но оставшаяся пара ног подкашивалась, от чего массивная туша раз за разом обрушивалась наземь, разбрызгивая черную жижу.
- Да.