Мастер не удостоил верещащее чудовище даже последним взглядом. Убогое творение беглецов не заслуживало внимания, венатор думал о другом. Озадаченно почесывая небритый подбородок, он присел на лавку, ожидая, пока бойцы закончат работать глефами. Тяжелые клинки вонзались в оперенную плоть, глубоко вгрызаясь в шею химеры, и вскоре истекающая сиджил голова откатилась в сторону от еще подергивающегося тела.
- Избрен.
Окликнутый комбатант отложил оружие, утер со лба пот и подошел к Виктору.
- Мастер?
- Вы узнали, кто делал обереги?
«Узнали, - ответил боец и еще раз провел ладонью по улицу, размазывая пот и брызги сиджил. - Дагар приглядывает за домом».
Виктор удовлетворенно качнул головой и поднялся на ноги.
«Торвинд, здесь, - коротко приказал он и повернулся ко второму комбатанту. - Веди».
Избрен быстрым шагом двинулся по деревне, безошибочно находя путь.
Все здесь говорило о крайней бедности, граничащей с нищетой. Укрытые подгнившей соломой крыши, крохотные окошки, большею частью забитые наглухо, ветхие сараи и всеобъемлющая, не знавшая красок серость. Это место жило уже не вопреки суровой среде, как это, наверное, было лет тридцать назад, а просто доживало. Дворы и дороги зарастали травой, строения клонились к земле, и лес подступал все ближе.
- Пришли.
Искомый дом стоял на отшибе, чуть в стороне от сгрудившихся в кучу лачуг. Приземистая, подпертая с левого бока сараем, изба с плотно закрытыми ставнями и прозрачным дымком, курящимся из осыпавшегося с одного краю дымохода. Строение решительно ничем не отличалось от своих унылых соседей, даже обязательные для логова любого деревенского ведуна коровьи черепа не таращились с его стен.
Словно из воздуха возник Дагар и молча уставился на соратников своими рыбьими глазами.
«Здесь, - ответил Виктор на немой вопрос. - Избрен, тоже».
Не оборачиваясь, венатор подошел к дому, толкнул оказавшуюся незапертой дверь и шагнул внутрь. Его обдал густой, терпкий запах всевозможных трав, стоящий в сенях. Проникавший с улицы свет выхватил из темноты пучки и вязанки хрупких, высохших растений, плотно, в несколько рядов висящие на стенах. Венатор принюхался, не уловил в этой ароматной какофонии запахов, что заставили бы встревожиться, и двинулся дальше. В два шага пройдя тесные сени, он толкнул следующую дверь, склонил голову и, придерживая шляпу, вошел в типичную для любой избы-пятистенки комнату. Низкий дощатый потолок с торчащей из него соломой, небеленая печь из камня и глины, грубый стол, под стать ему - пара табуретов лавка.
Сам хозяин, одетый в заношенную до дыр рубаху, сидел на чурбаке у топки, протянув к углям руки. Заскорузлые пальцы с навек почерневшей от сажи кожей выдавали в нем коренного сельского жителя. Услышав скрип петель, он спокойно, без суеты повернулся к двери. Рыжевато-красный свет падал на левую сторону грубого, изборожденного морщинами лица, что могло принадлежать как человеку как сорока, та и шестидесяти лет. Хозяин молчал и внимательно рассматривал венатора, который, в свою очередь, тоже не спешил начинать разговор.
«Я редко встречаю гостей,- наконец проговорил сидящий на чурбаке человек и слегка приподнялся. - Чем могу быть полезен Ордену Серого Пламени?»
Виктор медленно, грохоча подковами сапог по доскам пола, пересек комнату и остановился у окна. С некоторым усилием он скинул засов, распахнул тяжелые ставни, впустив тусклое осеннее солнце, и уселся на табурет.
«Даже не знаю, - честно ответил он, глядя на щурящегося от света мужика. - А когда не знаешь, с чего начать, стоит начать с начала. Кто такой? Чем тут занимаешься? Кто научил?»
Повисла неловкая тишина, словно вопросы оказались селянину непонятны. Машинально почесывая затылок под видавшей виды лисьей шапкой, он безмолвно таращился на своего странного гостя. Когда молчание совсем затянулось, и Виктор уже собрался взбодрить тугого то ли на ухо, то ли на ум мужика, тот заговорил.
«Харн, - представился он и снял шапку, обнажив жидкую шевелюру с плешью на затылке, - местный ведун».
- Ты не говоришь, как местный.
«Я - грамотный, - с достоинством произнес Харн, водружая засаленный малахай на прежнее место. - У бабки своей учился. И грамоте, и ведовству».
- А она, должно быть, у своей бабки?
«Наверное, - невозмутимости ведуна можно было позавидовать. - Она в большой силе была. А я так - обереги, зелья, заговоры».
«В большой силе?» - уточнил венатор.
«Ну да. Могла и словом заклясть, и нечистого прогнать, - Виктор следил за глазами собеседника и все больше укреплялся во мнении, что подозрительное спокойствие ведуна имеет отнюдь не естественное происхождение. - И меня учила, только не по плечу оно мне оказалось. Что осилил - то осилил».