Печальный Денисов подставляет руки под скупые лучи и говорит нараспев, вспоминая слова:
– …И лучики тепла доверчиво глядят в мое окно.
Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть,
По памяти пойдет со мной.
Пойдет, разворошит и вместе согрешит
С той девушкой, которую любил.
– Так ты еще и поэт? – грустно спрашивает лингвист.
– Не я, а Михаил Круг. Застрелили в сорок лет. Того, кто это сделал, так и не нашли… Как и убийц Талькова.
– Хорошие поэты в России долго не живут, – философски замечает лингвист.
– Помнишь, ты скинул мне романс «Очи черные» с поучительным сюжетом? Я нашел, кто автор пророческих для меня стихов. Евгений Гребёнка умер в Санкт-Петербурге в тридцать шесть.
Снова наступает гнетущая тишина, которую через долгое время прерывает Денисов:
– Блин. Спокойно жил, любил жену, борщ и гараж. Завод послал… в командировку, в гостиницу «Фортуна»…
– И Фортуна повернулась голым задом.
– Вот ты мне устроил, братан: первый раз в жизни предстану перед судом.
– Лучше Фортуна задком, чем Фемида передком.
– Ты не напомнишь, Гедонист, как это нас сюда занесло?
– Только не надо делать из меня паровоза! – начинает раздражаться Руслан. – Я просто предложил…
– А мы с Булатом просто подключились к твоему сценарию. А я ведь знал, что лучше с умным потерять…
– Ты чо мне мозг выносишь?!
– А ты уверен, что его туда занесли? – язвит Антон. – То, что ты с нами сделал имеет юридическое определение: злоупотребление доверием.
Сафаров принимает угрожающий вид, ставит распальцовку, качает кистью и меняет тон:
– Ты мне тут свою шнягу не разводи! И ваще, ты чо на мня едешь? Ты чо, в натуре, нюх потерял? Хочешь на понт взять, бесогон! Ты чо разблатовался? Да ты хоть знаешь свою масть? Ты инженер – значит, фраер!
– Быстро адаптируешься, босота, – улыбается Денисов. – Стремишься занять место смотрящего?
– Держись меня, фраерок, а то поплывешь один на льдине!
– Было бы куда плыть, корешок.
Сафаров быстро унимается:
– Инспектор не развел нас по разным камерам, посоветовал адвоката, значит, не намерен упрятать надолго.
– По совокупности содеянного на несколько годков все равно закроют.
– Что мы сделали не так? – чешет голову Руслан.
– Вся наша затея с самого начала была какой-то мутной. Последствия засады плохо просчитывались. Теперь я понимаю, что подписался на твою авантюру чисто на эмоциях – психанул на бывшую и ошибся.
– Знал бы, что ты психованный, я бы вообще не начинал. Когда-то кто-то из юристов сказал: «Ошибка хуже, чем преступление».
– Когда на холме я еще колебался, начинать или нет, ты подзадорил меня словами, которые приписывают Чингисхану…
– Ну да, помню: «Боишься – не делай, делаешь – не бойся».
– Так вот, я нашел конец этой фразы: «…а сделал – не сожалей».
– Между прочим, фильм «Монгол» начинается с того, что Чингисхан сидит в китайской тюрьме. Наверное, тогда ему и пришли в голову эти мысли.
– И, следуя им, он за двадцать лет завоевал Китай, а потом и остальную Азию. – Денисов ложится на нары. – Я буду сожалеть о нашем турне в том случае, если получу такой срок, при котором моя декабристка меня не дождется.
Сафаров, увидев, что два китайца начали играть в го, подходит к ним, жестами и на английском просит позволения посмотреть их игру. Присев за общий стол, несколько минут наблюдает, как зэки без единой эмоции на лицах переставляют белые и черные камни, захватывая территорию на доске. Не разобравшись, Руслан спрашивает у игроков разрешение взять шахматы, лежащие на столе, те не возражают.
Он берет доску с фигурами и предлагает товарищу по несчастью сыграть:
– Молодым у нас дорога, старикам – почет. Я младше, поэтому буду играть белыми. Кто проиграет, тот тридцать раз присядет.
Денисов соглашается. Сафаров резво начинает, но на шестом ходу, получив шах, понимает: если не отдаст ферзя, получит мат.
– Все, что ли? – поражается он.
– Соблазнился пешкой, вот жадность фраера и сгубила.
– Ты утверждал, что лучшая защита – нападение.
– Ты прав, поэтому на твою атаку я ответил своей.
– Я хотел выиграть ладью!
– Понятное дело, гедонисты хотят, а шахматисты думают, – Денисов с ухмылкой показывает на себя. – Пора бы научится шевелить мозгами, иначе всегда будешь проигрывать даром, а выигрывать чудом. Надеюсь, ты понимаешь, что в этот раз в выигрыше остался ты?