– Я свои зарою…
– Можно и зарыть, – согласен Антон. – Но если все равно придется отдавать, то их и прятать не надо.
– Ну, если никто не будет знать о тайниках в чемоданах, тогда баксы можно и не зарывать.
– Пусть поспят в чемоданах, а потом видно будет.
– Пока что мне надо сообщить предкам, что я жив, прежде чем они получат известие, что их сын пропал без вести. Позвоню отцу – не из отеля, конечно.
– А я напишу Булату, чтобы он говорил всем, что из-за развода я улетел на неделю в санаторий лечить депрессию. Пошли, купим новые телефоны и симки.
– Я сначала в душ – смою прошлое…
Денисов переписывается с Булатом и после Сафарова тоже принимает душ.
В поисках магазина сотовой связи приятели идут по улице, вдоль которой начинают загораться огни реклам. Найдя нужный магазин в торговом центре, «братья» покупают смартфоны, наушники и новые сим-карты. Антон некоторое время переписывается с Булатом. Руслан долго и нудно объясняется с родителями.
Пробуя уличную еду, приятели, полные новых впечатлений, слоняются по торговым улицам, ярко освещенным мерцающей рекламой. Они покупают планшеты, брюки, рубашки, кроссовки и с набитыми пакетами возвращаются в отель. Руслан сразу заходит в люкс, а Антон проходит до конца коридора и заглядывает за дверь, ведущую на лестницу.
Сидя перед монитором в опустевшем офисе Наркоконтроля, Ниу наблюдает за всем, что происходит в люксе новоявленных контрабандистов. На ноутбуке она читает сведения о них, просматривает видеозаписи, изучает фотографии. Затем заходит на сайт знакомств и пролистывает резюме свежих кандидатов на семейную жизнь, но ни одна анкета не кажется ей достойной внимания.
В номере Руслан крутится перед зеркалом и с воодушевлением примеряет обновки. Антон вскрывает коробку с планшетом, ставит на зарядку и загружает приложения. Довольные, они выходят на балкон и любуются бухтой, городом и залитыми цветной подсветкой небоскребами.
6-й день. Хмурый
Узкие окна зала завешены шелковыми красными занавесками, уходящими под бордовые бархатные шторы. Дневной свет пробивается сквозь невесомый шелк, расцвечивая помещение алыми бликами. На стенах развешено старинное оружие, в углах размещены фигуры китайских воинов в доспехах девятнадцатого века. В центре зала стоит антикварный стол из красного сандала, вокруг него – стулья с высокими спинками, инкрустированными резной слоновой костью. Девять мужчин молча пьют чай из фарфоровых чашек. Во главе стола самый старший – крупный и жилистый китаец. На другом конце стола двое: Сухой и коренастый Фенг. Он среднего возраста с широким скуластым лицом и таким же, как у соседа, синим треугольником на шее, замаскированным под орнамент. Старший, допив чай, отодвигает чашку.
Сухой, дождавшись этого движения, докладывает:
– В списке пассажиров фотографы были и визовый контроль проходили. Мы выдавали им «лицензии» на четыре чемодана. Следующие четыре должны были протащить другие бегуны. Кинолог сообщил, что собака отыскала только один наш чемодан. Другие могли остаться в Кабуле. Бывает, что афганцы распределяют товар по разным рейсам, но тогда фотографы должны были предупредить нас.
Старший, покачав головой, тяжелым взглядом обводит сидящих за столом:
– С утра я вынужден был сообщить моему калифорнийскому другу, уже заплатившему нам, что фрукты домой пока не завезли. Рыбак ждет от нас сообщения о доставке сюда первой четверти партии. И нам сейчас предстоит принять непростое решение, которое может привести к тяжелому конфликту с Калифорнией. Рыбак уже высказал свое недовольство и напомнил о наших трехсторонних соглашениях. Мы обещали нашим партнерам: если товар теряется в нашей зоне, мы сами оплачиваем пропавшую часть. Джафар утверждает, что отдал бегунам половину партии, но деньги так и не получил. Найдите этих фотографов и помогите им доставить груз. Или пусть они объяснят, почему товар до Сянгана не долетел. Если они не смогли загрузиться на борт, Джафар должен будет повторить поставку за свой счет. А пока скользкий араб все застопорил. Хотя без нашего прекурсора ему не обойтись, Джафар понимает, что такого чистого товара, как у него, Рыбаку не найти. Поэтому для нас важно уладить эту осечку мирно: если опять случится конфликт, можем потерять канал. – Старший смотрит на коллег, те безмолвно кивают, и он продолжает: – Вы в курсах, но я еще раз подробно напомню расклад, так как скорее всего разборок не избежать. Поэтому все мы должны держать одну линию. Рыбак передал нам четыре миллиона баксов предоплаты за четыреста килограммов товара. Из них два ляма и двести литров нашего прекурсора мы сразу отправили арабам. Взамен Джафар обещал загрузить на два борта по сто кило чистого белого в каждом – это восемь чемоданов. Половину этого мы ждали сегодня в аэропорту, но так и не получили. Вторая часть должна была прилететь следующим рейсом через неделю. Если бы мы все получили, передали бы арабу еще два ляма, а он должен был прислать сюда еще двести кило чистого. Мы же обязывались отправить эти четыреста кило в контейнере через океан. После чего Рыбаку оставалось перевести нам еще четыре ляма криптой – это размер нашего навара. Надеюсь, вы все это помните? – Дождавшись подтверждающих кивков каждого из присутствующих, старший продолжает: – Если товар так и не найдется, Рыбак потребует назад два ляма, которые мы перетащили в Афган и передали людям Джафара, и еще его два ляма, которые приготовлены для оплаты второй половины партии.