Старший сверлит братву глазами, те молчат – тратиться никто не намерен.
Поняв, что босс завершил речь, Фенг предполагает:
– Если бы фотографов взяли в Кабуле, то и товар остался бы там. Может, бегунов закрыли уже здесь, после визового контроля?
– Выясняйте, – кивает старший. – А для себя уясните, что эти мутноватые фотографы должны все свалить на арабов или взять косяк на себя. Если ни то ни другое у них не получится – ликвидация.
– Нужна будет наводка из отелей, – просит Фенг.
Самый сухощавый обещает:
– Если фотографы поселились в любом китайском отеле, мой человек из Департамента статистики наведет…
– И пусть обязательно удалит данные с сервера, чтобы другие не смогли вычислить этих бегунов.
– Обойдется подороже, но он сделает.
– И знайте, – предупреждает старший, – по договоренности с Рыбаком мне придется подсказывать ему о косяках его людей и сообщать, где их искать.
– А он сообщит, если найдет их первым? – спрашивает Сухой.
– Должен. Рыбак тоже считает, что Джафар получил деньги и теперь по-любому обязан поставить товар!
– А что нам важнее получить: деньги или товар? – интересуется Фенг.
– Все помнят, какой ценой нам достался этот маршрут? – старший хмуро смотрит на банду. Все за столом молча переглядываются. – Трое наших сложили головы… Будем собираться каждый день до тех пор, пока не отыщем деньги или товар. Но следует помнить, что важнее всего – сохранить трафик. Сделайте все гладко, чтобы бизнес продолжал работать без остановок. Только так мы сможем понемногу возвращать назад долги англосаксов за их грабежи во времена опиумных войн.
***
В белом махровом халате и в прекрасном расположении духа Руслан сидит перед телевизором, переключая каналы. Просмотрев их, оставляет новости на английском.
Валяющийся на диване Антон откладывает планшет и поднимается, разминая сутулую спину:
– Давай решать, куда спрячем деньги – не таскать же их везде за собой.
– Можно и таскать, лишь бы про сокровища никто даже не догадывался, – рассуждает Руслан. – Но я предполагаю, что ты все-таки нашел потайное место.
– Да, нашел! Банковские ячейки инкогнито. Доки не требуют, но, правда, и гарантий не дают.
– Как это? Банк – и без гарантий? – удивляется Руслан. – Подозрительно как-то.
– Банк не проверяет, кто и сколько кладет в ячейку. Поэтому кто-то может положить тысячу баксов, а потом сказать, что там было сто тысяч.
– А если мы положим сто косарей, а после там окажется шиш? Будем обращаться в полицию, что ли? Нет, это нам не подходит, какой-то левый варик.
– Поищу другие… Радует хотя бы то, что нас не убьют, пока не отнимут бабки, – горько ухмыляется Антон.
Руслан настроен столь же «оптимистично»:
– Будут пытать, пока не отчитаемся за все два лимона.
За окном слышится низкий корабельный гудок. Нелегалы с интересом выходят на балкон и восхищенно наблюдают, как по заливу мимо небоскребов в сторону порта медленно проплывает огромный океанский лайнер.
Приятели праздно бродят по оживленным центральным улицам, посещают известные туристические места и торговый центр, пробуют горячий стритфуд. Повеселевший Руслан игриво улыбается встречным симпатичным девушкам.
На одной из улиц проходит многочисленная демонстрация либерально настроенных студентов с серьезными лицами и зонтиками при ясной погоде. Вместе с туристами поглазев на митингующих, приятели идут дальше и на другой улице встречают пестро одетую молодежь с радужными флагами, которые кучкуются, чтобы пойти поддержать студентов. Ухмыляясь, Руслан слегка помахивает им рукой. Кто-то из демонстрантов, широко улыбаясь в ответ, показывает ладонь.
– Ты им симпатизируешь, Гедонист? – неодобрительно удивляется Антон. – Считаешь, они этого достойны?
– А то! Прикольные ребята! Не только повышают количество свободных девушек, но еще и пытаются нейтрализовать моих самых симпатичных конкурентов. А ты как к ним относишься?
– Я к ним не отношусь! Думаю, у дырявых мозги набекрень. А у меня вообще аллергия на мудаков, и антигистаминные препараты при таком анамнезе не помогают. Приходится избегать контакта с аллергенами.
По-своему истолковав приветственное помахивание, от цветастой кучки отделяется красочное создание, заблудившееся где-то в переходе между гендерами, подходит к Руслану, многозначительно смотрит на симпатягу и жестами приглашает присоединиться.
– Ты какой? – спрашивает ошарашенный лингвист.