Впустую просидев пару часов и выпив несколько коктейлей, окосевший и раздраженный индеец направляется к себе в каюту.
Желающий взять реванш Руслан ведет Шан в бильярдную со столами, оборудованными гироскопами. Несмотря на несколько шаров форы в пользу будущего врача, лингвист переигрывает ее.
Продолжая играть, Шан заводит разговор на интересующую ее тему:
– Дорогой, ты мог бы поделиться своими планами на меня?
– На предстоящую ночь? – иронизирует Руслан, четким ударом кия по шару вгоняя чужого в угол.
– Хотя бы на несколько месяцев вперед. Я ведь должна распланировать свою жизнь.
– Почему обязательно «должна»?
– Так надо… – отвечает Шан, приняв для удара кием по шару эротическую позу. – Так меня учили.
– Драгоценная и прекрасная, ты охмурила меня своей лучезарной улыбкой, но пока у меня все очень неопределенно, как в тумане. Наши с братом спекуляции криптовалютой настолько волатильны и непредсказуемы, что я даже не знаю, где мы очутимся в ближайшее время. Я не могу планировать свою жизнь даже на неделю, а тем более давать пустые обещания.
– Луис, я все понимаю, но мне очень хочется знать свои перспективы.
– Ты мне очень нравишься, Шан, и как только наша ситуация прояснится, я обязательно поделюсь с тобой планами, – туманно обещает Руслан и, сделав очередной удар, добавляет: – А вообще в ближайшие лет десять я планирую посвятить себя исключительно науке.
Услышав ответ, Шан со всей силы бьет в лоб шара, тот врезается в другой шар, который, получив заряд ее злобы, летит в борт рядом с лузой и, отскочив от него, выкатывается на ударную позицию. Натерев мелом наклейку кия, Руслан тщательно прицеливается и, не щадя подругу, вколачивает шар в угол.
Поиграв молча несколько минут, Шан то ли спрашивает, то ли утверждает:
– Ты то стараешься понравиться мне, то наоборот, как будто ставишь барьер, не подпуская сближения со мной.
– У нас с братом нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Если со мной что-нибудь случится, я бы не хотел, чтобы ты слишком огорчалась.
– Я огорчусь, если мы расстанемся, а я потом не встречу никого лучше тебя.
– Я постараюсь не быть лучшим, – промазав, улыбается Руслан.
– А вот этого не надо! – восклицает Шан, готовясь к удару. Но снова не попадает в лузу.
– Ну, тогда просто продолжим наше восхитительное путешествие!
«Американский таджик» забивает победный шар.
В обеденное время неутомимый Охотник продолжает розыск четы Бейкеров по местам кормежки и водопоя. Заходит в очередной ресторан и садится за барную стойку. Из всех обедающих посетителей выбирает пару, похожую на своих клиентов, медленно проходит мимо их столика, прислушиваясь к беседе. Разговор ведется на испанском… Раздосадованный индеец идет на выход.
Две пары обедают в углу большого ресторана, который быстро наполняется посетителями. «Братья» по-прежнему напряженно высматривают среди входящих калифорнийского гангстера, а подруги ведут непринужденную беседу.
– Моим отелем владеют американцы, они получают огромные доходы от казино, но сотрудникам стараются платить как можно меньше, – рассуждает Шан. – Несправедливо, что у богатых всего слишком много, а у бедных слишком мало. Мао боролся за равенство!
– Не стоило уравнивать людей – они разные от природы, – утверждает Кианг. – А вот равноправие необходимо. Когда смута культурной революции закончилась, все получили равные шансы добиться достойной жизни.
– Но если так пойдет дальше, то разрыв между богачами и бедняками будет только увеличиваться, – настаивает Шан.
– Богатых всегда будет меньше, чем нищих, – вмешивается в спор «русский американец». – А при выборной системе «один человек – один голос» бедным всегда будет хотеться избрать лидера, который обещает имущество богатых сделать общим. То есть национализировать.
– С этим уже экспериментировали Мао и Сталин. Неудачно! – напоминает Кианг. – Хотя в институте нам преподавали, что они многое сделали для индустриализации своих стран.
– Вопрос в том, что другие, может быть, могли бы сделать это грамотнее и гуманнее, – предполагает Антон. – Но каким бы выдающимся ни был лидер нации, он не имеет права на репрессии.
– Наш отец говорил, – вставляет «американский таджик», – что именно такие идеологические споры когда-то и привели к разрыву между Россией и Китаем.
За стойкой пивного бара, где посетителям предлагается бесчисленное количество сортов пива, сидит пассажир в разноцветной гавайской рубашке. Он очень похож на Пита, но только с усами, мокрыми от пива. Охотник берет себе пинту пива, закуривает и садится за столик неподалеку. Перед пассажиром стоят пять пробников – стограммовые стаканы с разными сортами пива, он допивает последний стакан и на американском английском выбирает новые пять сортов. Вдумчиво причмокивая, не спеша, выпивает их и направляется в туалет.