– Надо, чтобы телевизоры были в каждой комнате, – поддерживает Антон.
Включив звук навигатора погромче, насупившийся Руслан всю дорогу до завода «Теслы» молчит, а на вопросы отвечает односложно.
В административном здании завода Антона и Кианг встречает молодая секретарша и провожает в конструкторский отдел. В переговорной их уже ожидают трое специалистов, на столе лежат распечатки патента и чертежи. Конструктор представляет сотрудников, они все говорят по-английски и готовы выслушать Антона.
Глубоко вздохнув, он начинает:
– Как вы знаете, электроны проходят по графену практически без сопротивления. Плотность тока в графене в миллион раз превышает плотность тока в меди. На этом физическом явлении и основано наше устройство. Если вас оно заинтересовало, могу рассказать более подробно, а если вы уже ознакомились с ним, готов ответить на ваши вопросы.
– Мы делаем попытки применять графеновые композиты в прототипах новых аккумуляторов, – со знанием дела кивает конструктор. – Учитывая, что Нобелевскую премию за графен получили именно русские, мы внимательно рассмотрели российский патент, обсудили его и понимаем, что это полезное для нас изобретение. Но текущая цена на данный композитный материал, к сожалению, делает его использование нерентабельным.
– Хотя я являюсь только представителем авторов патента, – объясняет Антон, – я в курсе, что один из венчурных партнеров «Роснано» наладил пока только опытное производство композита. Его цена сейчас высока из-за ограниченного объема изготовления и высокого спроса. Полноценная производственная линия достроится в течение года, и тогда цена композита резко упадет.
– У патентообладателей есть опытное устройство?
– Есть один образец, и они согласны предоставить вам данные о его тестировании, если вы примете положительное решение по этому проекту.
– Сейчас использование вашего композита в серийной продукции невыгодно. Но если стоимость этого материала, как вы предполагаете, уменьшится, мы готовы рассмотреть сотрудничество с авторами патента. Хочу заметить, что работа пойдет гораздо эффективнее, если они станут лично принимать участие в тестировании двигателя с их устройством.
– Я думаю, об этом можно будет договориться.
Один из сотрудников, посматривая на распечатку с расчетами, говорит:
– Мы заложим расходы на испытания устройства в исследовательский бюджет на будущий год. Они составят около миллиона юаней и потребуют три месяца работ. Если в ближайшее время не появится что-либо более интересное, мы свяжемся с правообладателями.
– Чем быстрее вы примете решение, тем больше шансов, что патент достанется именно вам, – блефует Антон.
Кианг со вниманием слушает и поглядывает на собеседников. Поговорив еще немного, Антон оставляет конструктору е-мэйл Булата, и парочка покидает здание.
Руслан, ожидающий в машине неподалеку, подъезжает и забирает их. Антон отправляет Булату сообщение: «Встречался, поговорили неплохо, перспективы есть. Но ты всегда старался увеличить мощность движка, а им важнее надежность. Нужно сменить приоритеты».
***
В отеле Руслан замечает, что Шан целый вечер переписывается с кем-то в сети. Оставшись в спальне с ней наедине, он не сдерживается:
– Кто такой этот Джен?
– Он жил в Макао в нашем отеле, крупно играл.
– Ты сегодня случайно не с ним встречалась?
– Я ходила по магазинам. Ты ведь сам предложил нам заняться шопингом, купить одежду взамен оставленной в коттедже.
– Не многовато ли у тебя знакомых? – раздраженно замечает Руслан.
– Луис, объясни, а что в этом плохого? – Шан поднимает брови, всем видом показывая, что удивлена поведением бойфренда.
– Наверное, ничего…
– Или ты хочешь ограничить мою свободу?
– Извини, Шан, но для меня ты слишком свободна.
– Ну, были у меня с ним неделю лирические отношения. Но не при тебе же! Ты до меня тоже не был девственником. Так чего ты взъелся?
– Ты с первого взгляда очаровала меня своей улыбкой. Но я только наполовину американец, а еще еврей и таджик – а у нас свое понимание женской свободы… У нас не очень ценят слишком добрых женщин, которые не могут отказать… Помнишь, позавчера в галерее Пит рассказывал о картинах импрессионистов, каждая из которых стоит миллионы? А неотличимые от оригиналов копии стоят совсем дешево. Почему?
– Ну, оригинал – это что-то настоящее и единственное, – подумав, отвечает Шан, – а копии – это подделка, их можно нарисовать сколько угодно. Богачи платят и за уникальную картину, и за свое превосходство над другими коллекционерами.
– Ну так вот, когда у мужчины есть женщина, которая принадлежит только ему, он гордится ей, как обладатель оригинала картины. Но если мужчина узнает, что его женщину надо сравнивать не с дорогим оригиналом, которого ни у кого нет, а с дешевой копией, ему становится очень досадно.