Штурмовик, уровень 59
МЕРТВ»
«Чем я тебе отдачу организую? У огнемёта нет отдачи, у гауссовки тоже, тем более она разряжена».
«Стреляй по нему, у тебя хватит радиуса!» — писал Лео. Макс не сразу понял, что капитан обращается к нему, а не к Луку.
Кристаллический монстр замер, будто бы в будоражащем его ожидании, что же решит этот хилый игрок?
«Ну! Нубас! МАТЬ ТВОЮ! ДНИЩЕ!! У НЕГО МЕНЬШЕПОЛПРОЦЕТА ЗДОРОВЯ СТРЕЛЯЙ ТЫ ЛАМЕР ДОЛБНЫЙЙ»
Макс взглянул кристаллу в его несуществующие глаза. Чем-то же он видит, не так ли? Значит, глаза у него есть, пусть и другого, нематериального рода. А глаза — зеркало души. Есть ли у мобов что-то вроде души?
«Я РПРИЕДУ И ЗАСУНУ НЕЙРО ТЕБЕВ ГЛОТКУ ЕСИ ТЫ СЕЙЧАЧ НЕ ВЫСТРЕЛИШЬ»
— Конечно, у нас есть душа, Максим, — зазвенел чужеродный голос, в котором не было ни капли человеческого. — И нам больно всякий раз, когда вы нас убиваете.
Макс оцепенел.
«ПРОСТО ДВИНЬ ПАЛЬЦЕМ ТЫ МОЖЕШЬ ХОТЬ ПАЛЬЦЕМДВИНУТЬ Я НЕ ПРОШУ ТЕБЯ ГОРЫ СВРНУТЬ ПРОСТО НАЖМИ КУРОУ УМОЛЯЮ»
Кристалл придвинул к Максу своё щупальце. Игрок выпустил из рук хилган, и тот поплыл в невесомости. Человеческая ладошка, плотно обтянутая перчаткой, потянулась к «руке» неорганика.
«ЧТО ТЫДЕЛАЕШЬДЕБИЛ»
Щупальце взметнулось и впечаталось Максу в живот.
«Орфеус
Клирик, уровень 3
МЕРТВ»
«Вы проиграли», — бесстрастно провозгласила игра белыми буквами на весь обзор. И тут же добавила:
«Игрок Леонардо I покинул команду».
Пируэты на межмодульной трубе
«Морозная Бесзысходность», как её окрестил танк на выходе, щедро отсыпала игрокам опыта. Лук апнулся на один уровень, Рокси на три, а Макс на целых шесть. Артефактов никому не дали — финальный босс ведь остался жив.
«Вы можете выбрать перк», — заметила игра. Макс припомнил, что один, нераспределённый, у него болтался уже давно.
— Лео говорит, чтоб я тебя больше с ним в одну пати не звала.
Они стояли в долине гейзеров — там, откуда недавно стартовали в данж. Над спавном кружили птицеящеры, раскинув широкие, как у альбатросов, крылья. Только напоминали они Максу скорее стервятников в поисках добычи.
— Ответь ему, что у меня залагало, — сказал Макс, заслоняя глаза рукой от солнца и глядя на ящеров. Только сорвались последние слова с языка, как он спросил себя, зачем солгал. Как будто это было так важно, что о нём думает этот... Лео.
Один из ящеров ринулся вниз, нырнул в широкую трещину и вновь взмыл в небо, держа в клюве какой-то серый комок. Всё сущее живёт за счёт того, что кого-то или что-то жрёт. Даже неписи с мобами! Орфеусу, его персонажу, голод был незнаком, потому Макс мог только гадать, сколь сильно хочет есть оставшееся вне виртуала физическое тело.
— Лан, посоны, я спать, — попрощалась Рокси и исчезла в оффлайн.
— На самом деле ведь не было никаких лагов, — сказал задумчиво Лук. — Я давненько играл с одним братаном, он подключался из какой-то бебени на севере. У него был ну очень стрёмный инет. Так вот, я насмотрелся на то, как двигается лагающий персонаж, — Лук изобразил дёрганую походку робота. — У тебя такого ж не было.
Сказать или не сказать?
Сказать.
— Босс назвал меня по имени, — проговорил Макс, испытывающе глядя на Лука.
— Неожиданно, конечно, но что тут такого?
— По реальному имени. Которое в паспорте.
Лук округлил глаза, но тут же нашёлся:
— Ты когда регал перса, заполнял анкету на сцайте? Там и было твоё имя.
— Но боссу откуда его знать?
— У разрабов спроси, — Лук уселся на край платформы и стянул с себя шлем со скафандром, что так смешно обтягивал его широкую броню. — Значит, дали ИИ доступ к инфе игроков. Или только одному мобу. Типа психологическое давление. Прикольно же.
Или ИИ сам дорвался до тех данных, когда ему это было выгодно. Подобрал нужный момент и нужные слова.
— Такая супер-фишка, но продемонстрировал он её только мне одному? И вот ещё: он сказал мне, что у него есть душа.
— Мало ли какими словами мобы шугают игроков, — усмехнулся Лук.
— Это не было как заученная фраза, а наоборот, очень даже искренне... Как же он там говорил? «Нам больно, когда нас убивают, у нас есть душа»...
Танк молчал, сворачивая скафандр с корабля Лео в куль и убирая его в бездонный карман. Затем он воззрился на горизонт, побронзовевший от песчаной бури, и спросил: