Перед лицом на расстоянии вытянутой руки появилась медленно вращающаяся моделька чёрного шлема, по форме больше напоминавшего средневековый рыцарский, с красным крестом на затылке и крыльями на боках. Справа от шлема нарисовалась его статистика, но поскольку Макс в цифирной части Юниверсума разбирался мало, эти значения были для него не информативнее иероглифов. Игрок протянул к шлему руку, чтобы пощупать, но тот исчез от его касания.
— Чё застрял? — окликнул его Лук.
— Засмотрелся, — Макс кивнул на рекламное табло. — Что это за шлем такой, что дороже двух ракетных батарей?
— Так легендарный айтем же. Полный сет те обойдётся примерно в ту же цену, как крейсер, если не дороже... Ты же в курсе, что это — стартовая цена на ауке, то бишь его могут сбагрить в итоге и за пол мильона?
Макс покачал головой.
— Так что он даёт, этот айтем?
— Статы как у боженьки, «святые» плюхи типа мгновенного реса на месте смерти скоко-то раз, ну и, конечно же, куча кирпичей под кажным встречным вражьим игроком.
Так вот что имел в виду епископ, когда обещал супер-айтемы для мести! Крылья с шлема перекочевали на спину Максу и вознесли его над облаками. О, он не был уже простым нубом, которого мог пнуть каждый встречный, но святым крестоносцем, готовым сразиться во славу правосудия!
— Я тя ждать не буду, — голос Лука выдернул Макса из поднебесного путешествия.
***
Они остановились у широкого, во всю стену, окна, которое и без них уже облепило около десятка игроков.
— Вот и арена, — сказал Лук.
— Где? — завертел головой Макс. Танк молча подтолкнул его к стеклу.
На широкой, квадратной в поперечнике трубе, соединяющей два модуля, стояли два человека.
— Дамы и господа, ставки больше не принимаются! Три, два, один!.. — объявил невидимый диктор.
Откуда-то справа в космос вылетела ракета, и гладиаторы ринулись в бой. Один только вид их пляски, окружённой пламенем с сине-фиолетовыми вспышками, заставлял Макса холодеть до кончиков ушей — ведь один лишний шаг, и они улетят в бездну, там же нет невесомости! Но игроков это, казалось, ничуть не волновало. Уверенные движения, выстрелы, молниеносно выставляемые щитки... Макс с ужасом осознал, что даже в полном «Кройцфойере» будет лишь неуклюжим мешком с дерьмом.
— Калик, чё там за прогноз?
— Инженер, пятьдесят четыре целых, восемь сотых, — бесстрастно отозвался тот с плеча танка. Обезьяну явно было скучно. Он лежал на спине, болтая руками и ногами, придерживаясь только хвостом за один из шипов на броне Лука.
— Пятьдесят четыре процента — это гомно, а не прогноз, — нахмурился танк. — Это всё равно что пьсят на пьсят.
— С тем же успехом можно кинуть монету, орёл или решка, — поддакнул Макс.
— Видишь, мой партнёр согласен, так что будь добр, пересчитай.
Один из бойцов пропустил пулю в плечо.
— Инженер, пятьдесят шесть целых, тридцать три сотых, — сказал Калик, позёвывая.
— Если ты будешь так считать, вся наша авантюра насмарку. А ну-ка заново, не то тресну!
— Тише, вдруг кто услышит! — проговорил Макс. — Вообще, спорить с Каликом бесполезно. Это всё равно что спорить с теорией вероятности.
Бой длился, если верить внутриигровым часам, чуть больше двадцати минут. Лук справлялся у Калика о шансах бойцов после каждого пропущенного удара, и с каждым разом прогноз был всё оптимистичней для инженера — который в конце концов и победил.
Игрок, стоявший по левую руку от Макса, громко выматерился, пнул стекло и ушёл.
— Поприветствуем победителя: Го-о-олд Дрэгон! — объявил диктор.
Предыдущих бойцов сменили новые — обе девушки. Одна из них была только в плавках и лифчике, другая — ходячая консерва, как Лук. Если бы не два бугорка под грудь на броне, Макс бы и не догадался, что это не мужик.
— Беатрис считает себя настолько крутой, что вышла биться в одних трусах! — вещал диктор. — Что ж, посмотрим, сумеет ли она сладить с нашей чемпионкой Пираньей! Делайте ставки!
— Калик, настал твой час, — прошептал Лук.
— Штурмовик, семьдесят девять и двенадцать.
— Кто из них штурмовик? — спросил Макс.
— Очевидно, Пиранья. И поставь се уже линзу в глаз! — отозвался танк и подвис.
— Время ставок вышло. Три, два, один!
Грохнула ракета, и боевые девки схлестнулись на трубе.