Перед фабрикой тёрлись несколько человек в драных куртках: жара им была побоку. Один пошёл наперерез Максу и преградил ему путь.
— Сынок, подкинь на хлебушек, — сказал бомж, протягивая руку.
Макс хотел сначала послать попрошайку, зная, на какой «хлебушек» тот просит. Но тот был страшно похож на брата Хьюго — такая же залысина на месте выбритой тонзуры и прегрустные глаза. Сердце Макса сжалось. «Был непись, и нет непися. И всё из-за тебя», — процедила совесть, и парень достал из кошелька свежевыданную банкоматом тысячу.
— Храни тебя господь, сынок, — прохрипел тот и отправился к своим.
Вскоре Макса догнали ещё двое бомжей, выглядевших как радикально спившиеся-опустившиеся копии главгероев из очередного ремикса «Джея и молчаливого Боба». Только болтливым в этой паре был как раз Боб.
— И нас в беде не оставь, братишка!
— Нет больше денег, — буркнул Макс, прибавляя ходу.
— Так ты посмотри в кошелёк получше-то, даже мы там видели! — продолжал напирать «Боб».
— Я уже вашему собутыльнику подал.
Кеды быстро отсчитывали шаг за шагом по мокрому асфальту. Но попрошайки не отставали — до чего ж навязчивые!
— Ай, обижаешь. Нам поисть бы, а ты про бухло. Подай Христа ради!
— Вам три дня хватит на те деньги «поисть».
— Так то на одного...
— Я вон на этой фабрике работал когда-то, — подал голос волосатый «Джей», решив надавить на жалость. — А потом, это самое, закрыли её.
— Отчего ж закрыли? — не привыкший к быстрой ходьбе Макс уже сопел от одышки, но не показывал, что устал.
— А на другом заводе, этсамое, машины внедрили. И он, это, ыфиктивнее. Такшта, братишка, мы мож и вправду выпьем. За то, чтоб роботам, это самое, на их заводе все электронные мозги закоротило!
«Джей» схватил Макса за руку. Тот обернулся, и встретился с уже не просящим, а требующим взглядом выцветших глаз — что когда-то были голубыми. В них, как и в глазах Дианы, душа не отражалась. Была ли она там когда-то?
Парень думал слишком долго, потому «Боб» достал складной ножик и выбросил лезвие. Не угрожать, конечно же — ну как вы могли подумать? — а так, повертеть в руках. Просто обычная, культурная беседа двух обитателей улицы с прохожим.
Макс прикинул: один точный удар по дрожащей от алкашеского тремора руке, и ножик полетит в сторону. А дальше он — молодой, здоровый, в том году даже в качалку ходил —справится и с двумя задохликами. Но это же придётся... бить человека?
Макс полез за пазуху и протянул волосатому кошелёк.
— О! Родина тя не забудет! — отозвался тот. Нож скрылся в кармане «Боба», и парочка удалилась, пересчитывая деньги Макса — ну зачем, зачем он обналичил все сразу...
***
«Сегодня мой пост будет не совсем про Юниверсум», — начал Макс новую запись в блоге — хотя фотографии прикрепил как обычно — себя в десятке разных поз с красивостями на заднем плане. — «В игре есть персонаж-священник. Выполнив пару его квестов, я узнал, что он торгует оружием. Занимается контрабандой или что-то вроде того. Хотя, казалось бы — служитель церкви!
И я подумал: что за лол? Списывал это на путаницу с ИИ непися, который поумнел и забыл, кем был назначен работать в этой игре.
А сегодня я шёл по улице, в смысле, реальной. И меня ограбили, хотя начали свою речь со слов „Христа ради“. Тогда я понял, что игра капец как точна. Этот непись просто наблюдал за людьми и скопировал их повадки: прикрываться чем-то святым, чтобы в итоге добиться своего. Так что сейчас где-то в Юниверсуме тусуется злобный и хитровыдуманный клирик-НПС. Хорошо, что в игре нет секса, а то он, быть может, начал бы копировать и кое-что другое, совсем уподобившись реальным святым отцам...
Это первое, о чём я подумал, когда отдал всю наличность двум бугаям с арматурой. А второе вот о чём: я очень рад, что могу просто выйти и спокойно прогуляться по игровому миру, не боясь быть зарезанным до смерти. Меня, правда, всё время убивает одна стерва (привет, Лилит, если ты это читаешь!), но я с этого ничего не теряю. Мне даже весело (Лилит, продолжай в том же духе. А мой бывший приятель сделает на это ставки: кому из нас впервее надоест).