— Пойду проверю дырки в корпусе, — вдруг сказал Лео и исчез в коридоре.
— Отчего такой смурной? — шёпотом спросила ящерица у Макса, рассеянно крутящегося на боковом стуле, и будто бы отключившегося от окружающего мира.
— Да это вот всё, — бессвязно отозвался тот. — Плюс ещё вспомнилось: зря я работал на зайбергского епископа... надеялся получить от него снарягу, чтоб побить Лилит. Но всё равно его мозги уже влиты в кластер.
— Не факт. Наш друг-эллипс мог его бросить, как небоевых персов с Цицерона. Епископ же тоже условно-гражданское лицо... Пойду скажу брату, что на Юджине больше игроков, а значит, и целей для битья. Он тут же туда отчалит.
Макс схватил Рокси за рукав.
— Что? — удивилась ящерица.
— Пожалуйста, больше ни слова лжи. Особенно своим. Я больше не могу.
Когда в комнату вернулся Лео, Рокси рассказала ему всё, как есть. Макс думал, что тот рассмеётся, обзовёт идею бредовой и вообще заявит, что он и так потратил слишком много сил на нубаса. Но тот лишь кивнул и уселся за штурвал со словами.
— Что ж ты раньше не сказал, что где-то хранится средство от этой суки? Давно бы уже слетали.
И через пять минут они парили в ночных облаках другой планеты — чудеса виртуального пространства.
— А-а, мы же по отношению к Юджине — пиратский корабль, запоздало вспомнил Лео, когда корвет приблизился к жилой зоне, и локатор засыпало красными точками.
Над городом стояло зарево: будто средневековый оккультист допустил ошибку в мощном ритуале, и врата ада разверзлись над старой Европой. Две армады висели по противоположным кварталам Зайберга, меж ними полыхали лазеры и плазма, дымили огнехвостые торпеды, сливаясь в единый, беспрестанно меняющийся гимн абстракционизму.
— Я бы очканул приближаться, — заметил Лук, вглядываясь в алое полотнище. — Тем боле, если мы обеим сторонам — враги.
— Или, наоборот, обоим союзники, — возразил Макс. — С говорящим овалом мы вроде как забились на перемирие, значит, неписи не нападут. А игроки не знают, что мы сменили лагерь.
— Да ты на радар глянь, — Лео потыкал в экран. — Видишь, всё красное?
— Это номинально.
— Мы не знаем наверняка. Я не буду рисковать, — капитан откинулся на спинку кресла и скрестил руки.
— Так что, отбой? — разочарованно отозвался Макс. Так и знал, что этим всё закончится!
— Мы дойдём до храма по земле, в инвизе, — предложила Рокси.
Команда единодушно согласилась, что мысль здравая, но когда игроки полезли по закромам инвентаря, оказалось, что на четверых у них всего две Вуали.
— Всё равно я не хочу бросать корабль в полукилометре от этой вакханалии, — сказал Лео. — Идите втроём. Рокси в родном инвизе, и два телохранителя следом.
— Нужно по штуке туда и обратно, — заметил Лук.
— Окей, тогда ты пойдёшь в Вуалях.
— Но оружие было обещано не ему, а мне, — вяло заметил Макс.
— Чёрт! Ладно, топайте уже!
Он посадил корабль в единственный скучный прилесок под Зайбергом, и младшие члены команды выскользнули в ночь.
— Я мог пойти и один.
— Разве не лучше, когда рядом снуёт товарищ в вечном инвизе? На тот случай, если понадобится треснуть со спины нападающего на тебя одиночку... Вся суть игры разведчиком за хамелеони, кстати.
— Опять насилие, — пробормотал Макс.
— Самооборона — не насилие.
— Слушай, это игра словами. Самооборона — вещь оправданная, но всё же насилие. А о границах оправданности ты бы лучше поспорила с мистером овалом, а не со мной. Люди «доигрались», причём во всех смыслах.
В лесу было хоть глаз коли — все светлячки давно попрятались. Самые умные мобы в этой игре. Макс постоянно спотыкался о коряги и ругал разработчиков, подошедших к моделированию слишком тщательно.
— Орфи, мы с тобой давно общаемся, так что скажи по-чесноку... — решительно начала ящерица.
Неужто Рокси хочет спросить, нравится ли она ему? Макс взволновался так сильно, как не нервничал со времён истерики девушки-НПС, то есть, совсем недавно. Так много нервов, будет неудивительно словить инфаркт в столь юном возрасте.
— ...в чём твоя проблема? Извини за откровенность, но по тебе не видно, что ты прямо идейный, вроде фанатиков-гринписовцев, которые обливают шубы краской и бьют витрины мясных магазинов. И ты говорил, что дело не в религии. Отчего ж такая неприязнь к насилию?
— Я именно что идейный, — Макс нахмурился, но Рокси не могла этого видеть в темноте, хотя лес начал редеть. — А шубы с витринами не порчу, потому что это — то же самое насилие. Только по отношению к шубам и витринам.